Писатели США о литературе. Том 2

Миллионы американцев все еще стоят перед необходимостью совершить такой же переход. Причем они имеют почетную возможность отправиться в это путешествие в обществе нашего крупнейшего поэта—с Уолтом Уитменом, верно прочитанным и оцененным. И когда они достигнут конечной точки своего путешествия, они не окажутся, подобно ему, старыми и немощными. Окончательные реалистические истины, которые он смог лишь принять на веру и прошептать тихим голосом, войдут в их плоть и кровь, и они будут бороться за них своими собственными руками.

1938 г.

ЛЕНГСТОН ХЬЮЗ

МЫ ХОТИМ НАСТОЯЩЕЙ АМЕРИКИ (Речь на III Конгрессе американских писателей)

Дважды я имел честь и удовольствие представлять Лигу американских писателей на конгрессах за границей, в Париже и в Испании. В Европе я говорил прежде всего как американец и как писатель, и уже во вторую очередь — как негр. Здесь, в Нью-Йорке, на третьем Конгрессе американских писателей будет правильно, мне кажется, в интересах демократии изменить этот порядок. Я буду говорить в первую очередь как негр и писатель, и уж во вторую—как американец, потому что негры — это американцы второй очереди, второго сорта...

Вот наши проблемы: прежде всего книги негритянских писателей рассматриваются редакторами и издателями как экзотика. Негритянский материал относится к той же рубрике, что и китайский, или материал об островах Бали, или материал о Восточной Индии. Редактор журнала скажет вам: «Мы можем печатать не больше такого-то количества негритянских рассказов в год» (и это «такое-то количество» будет очень маленьким). Издатели скажут вам: «Мы уже выпускаем этой осенью одну негритянскую книгу».

Для негритянских писателей рынок, стало быть, твердо ограничен, если они пишут о самих себе. И чем вернее мы описываем нашу жизнь, тем ограниченнее становится, наш рынок. Те повести о неграх, которые расходятся лучше всего, написаны ли они неграми или белыми, повести, входящие в список бестселлеров и получающие главные премии, эти повести почти всегда лишь слегка касаются действительных фактов негритянской жизни; они рисуют наши мрачные гетто в больших городах как счастливые острова, наши плантации, на далеком Юге—как райские кущи. В этих книгах нет голода, нет сегрегации, нет линчевания, нет страхов, нет угроз и насилий. Экзотическое — это причудливое и счастливое, патетическое, быть может, мелодраматическое, но никак не трагическое. В нас видят экзотику. Когда мы перестаем быть экзотическими, нас перестают покупать.

Я, разумеется, знаю, что очень немногие писатели, какой бы они ни были расы или нации, могут жить на доходы от своей творческой работы. Для этого нужно быть очень удачливым и очень знаменитым. Но многие американские писатели, если они не негры, могут кормиться работой в областях, более или менее связанных с литературой. Они могут быть профессиональными писателями, жить на доходы от своих литературных репутаций и благодаря этому иметь досуг для личной творческой работы. Хороши или плохи их книги, они могут работать в редакциях, в издательствах, в рекламных конторах, на радио, в кино. Писателю же негру подобной работы фактически никогда не предоставляется, будь он знаменит, как покойный Джеймс Уэлдон Джонсон, или такой блестящий мастер, как здравствующий Ричард Райт. Негритянскому писателю может достаться случайная премия или стипендия, но не литературная работа. Редакции и конторы журналов, газет, издательств наглухо закрыты для нас в Америке, как если бы мы были чистокровными неарийцами в Берлине.

Само собою понятно, что негритянские писатели не продают права на инсценировку своих произведений для кино. ‘Ни одна киностудия в Америке за все время существования кино не осмелилась сделать хотя бы одну картину на драматическом материале из негритянской жизни. Ни одна студия! Ни одной картины! На экране мы—слуги, клоуны, шуты. Для потехи. Смешно и очень глупо. Этого рода материал, используемый киностудиями, очень редко пишется неграми.

Я начал с проблемы источников существования, потому что это основная проблема. Большинство недоедающих писателей умирают молодыми или перестают быть писателями, потому что вынуждены заниматься другим ремеслом.

Обратимся к лекциям, являющимся источником доходов для многих белых писателей. Главные лекционные бюро не выпускают негритянских ораторов. Тысячи женских клубов и трибун никогда не слышали—и не услышат—негра. Поскольку в таких клубах беседы часто происходят за чаем, момент социального равенства играет большую роль. Во многих штатах Американской республики закон воспрещает белым и неграм вместе пить чай в публичных местах.