Писатели США о литературе. Том 2

Тут не о чем спорить. Те, кто сочиняет стихи и думает, что эти стихи хороши, могут найти свою аудиторию, а могут и не найти. Так обстоит дело. Ничего никому не докажешь, но ясно одно: у иных поэтов своя аудитория, у других—своя. Ужасно, просто катастрофично, если поэт уподобится математику, утверждающему, что сначала надо решить уравнение, а потом можно начать писать: «Определите неизвестное — и вперед!» А критики-злопыхатели, ополчившиеся на произведение, еще не апробированное временем, уже готовы уподобиться тем, кто считает своим долгом пресекать всякого, с улыбкой говорящего: «Так этот шум и есть пение?»

К каждому маститому поэту является молодежь, начинающие, и просят: «Пожалуйста, почитайте мои стихи и скажите, хорошо это или плохо...» И обычно, если новичку говорят, что его стихи совсем плохи или нехороши или ему просто недостает опыта, бедняге становится худо и он тащит свою рукопись к другому маститому в надежде найти такого, кто скажет, что он не зря старался. Я не раз говорил одному симпатичному пареньку, который считал, что самое главное — выяснить, не теряет ли он времени понапрасну: «Если хочешь быть поэтом, какое тебе дело до чужого мнения—важно, что ты сам думаешь. Если боишься, что тратишь свое время напрасно, значит,ты и впрямь его попусту тратишь». Разве не убедительный пример: Шекспир писал именно такие пьесы и стихи_?какие мог создавать только он,н никто другой на это не был способен.

«Никакой особенный совет Вам не поможет,—отвечал я на одно из писем.—Ищите свою дорогу. Сами выбирайте себе коней. И Вы пойдете туда, и Вы пойдете дальше, и увидите сами, что годится, а что не годится Вам по стилю, технике воплощения, по теме. И лишь только тогда Вы пойдете своей дорогой.

Не исключено, что опасность возникает именно тогда, когда начинают серьезно прислушиваться к тому, «что тот сказал, что этот», и твердить себе, что необходимо поразмыслить «над тем да над сем». Слушайте, конечно же, слушайте опять, слушайте вновь и вновь, но сомневайтесь в услышанном и молите бога, чтобы слух Ваш стал острее. Вам, например, могут посоветовать не вникать в неясное, потому что неясное и не может выражать себя. Но тут ушам должны помочь глаза, потому что глаза улавливают движение неясного, и вот уже несутся раскаты грома из-под согнутых, выпевающих песню пальцев. И тогда непременно это неясное прозвучит легким шепотом. Таково противоречие. Вот Вам истина, и эта истина тем значительней, чем очевидней. И поэты, и политики должны ее постичь, чтобы улучшить атмосферу мира и взаимопонимания. Неясное негромко. Голубые птицы питаются червями. Поэты выплакивают свои души. Не выплакивается душа—значит, ты не поэт.

Субстанция, обретенная в процессе взаимного сострадания,— что это? Скорбь сливается со скорбью и, изведенная горечью, как пулю выбрасывает в свет стих, отражение печали. И из этого однажды рождается музыка, общение, великое утешение. Каждый чуткий слушатель Баха сам по себе маленький Бах. Иначе Бах не стал бы бессмертным. В Вас столько всего заложено. Новый язык по праву Ваш — неужто Вам ничего не достанется? Берегитесь высокомерных слов, милая девушка. На этом пути Вы будете одиноки и Вас не оценят по существу. Я же молю бога, чтоб в Вас раскрылось многое, и всегда надо жить, все больше и все суровее требуя от того, что уже сделано.

Вы—живая натура. Такой и будьте. Это нелегко... Но вы держитесь. Побольше работайте. Все сколько-нибудь стоящие люди много работают. Нередко вами будет овладевать ощущение тщеты... Но это совсем неплохо, потому что обычно это означает, что заговорило столь необходимое нам смирение. Когда вы слишком высоко возомните о себе — молитесь, чтоб господь пощадил Ваше тщеславное сердечко. И пишите больше. Пишите ежедневно и откладывайте написанное в сторону. Потом посмотрите, что получится».

Как-то студент колледжа поделился со мной сомнением: писать ли ему рифмованные стихи или же в рифму не писать? Я не смог придумать ничего лучше такого ответа: «Слагается свободный стих — прекрасно, слагается рифмованный—тоже прекрасно».

Любой советчик не должен торопиться с оценками способностей начинающего. Чем оригинальнее произведение, тем менее вероятно, что консультант или критик обнаружит, что именно оригинально. Некоторые образцы великой поэзии вынуждены были пройти через множество испытаний, прежде чем их признали. Один из ранних поэтов Америки, Макдоналд Кларк,* писал об этом так:

Зачем при жизни слава нам?

Забудьте, люди, пишущих поэтов,

Чтоб им потом, безжизненным стволам,

Гнилушкой по себе оставить отблеск света.

Чекаминг Гоут Фарм, Харберт, Мичиган, 30 сентября 1941 г.

МАЙКЛ ГОЛД

ВТОРОЙ АМЕРИКАНСКИЙ РЕНЕССАНС

(Речь на IV Конгрессе американских писателей)