Писец. История одного туриста

– Если тебя всю жизнь отбривали, то не потому, что не умели любить. Но ты этого так и не понял! Ты как был мелким базарным торговцем, так им и остался!

Мадам кивком китайской головы показала на свою стопку, и её подручный налил туда водки.

– Этому тоже налей! – сказал Мадам. – Пускай насладится в последний раз.

Китаец налил и Каннингему. Тот схватил стопку и отправил вкусный напиток себе в рот, но на этот раз он и бровью не повёл.

– Ты собираешься меня уничтожить, надо полагать? Стереть в порошок и скормить медузам?

– Медузы тобой подавятся! Я жалею морских тварей. Думаю, что ты и твои тушканы заслуживаете иного.

Тушканами нас с Патрицией ещё никто не называл, поэтому я захотел вспылить, но профессор жестом посоветовал мне сохранять спокойствие, и я последовал совету учёного человека.

– Чего же мы заслуживаем? Талонов на усиленное питание?

Мадам выпила.

– Ты угадал. Вы будете поедать друг друга. И не исключаю, что усиленно.

– Я слышал о твоём новом увлечении скармливать людям их же собственные члены, но думал, что это завистники преувеличивают.

– Никаких преувеличений! Полагаю, я не смогу заставить вас съесть друг друга прямо сейчас?

– Вы правильно полагаете, Мадам, – сказала Патриция.

Мадам посмотрела на неё с презрением.

– Это ведь ты перегрызла горло моей Ниу? Не думаю, что это сделал этот очкарик.

– Я! И сделала бы это ещё раз без всяких угрызений!

– У тебя будет возможность грызть не только чужие глотки и свои грязные ногти. Уверена, это будет интересное представление! Как вы считаете, джентльмены?

Телохранители китаянки оживились и закивали своими головами.

– Мадам, мы будем делать ставки? – спросил негр.

– Конечно. Как всегда. Ставлю десятку, что сначала эти двое загрызут лысого, а потом белобрысая сучка съест долбаного очкарика.

– Что ты задумала? – спросил Каннингем.

Мадам снова затянулась и выпустила дым в немолодое профессорское лицо.

– Я задумала повеселиться, а заодно отомстить. В моём дворце в Макао есть клетка, которую я заказала специально для наших милых шоу. Вас поместят туда и не будут кормить. Воду будут давать, но морскую. И где-то через неделю начнётся самое интересное. Мы будем наблюдать, как ваши животные инстинкты победят ваш глупый гонор, как ваш европейский лоск сменится смердящим безобразием, и вы начнёте пожирать друг друга! Поверьте, на это стоит посмотреть!

– Ты всегда была мерзкой тварью. Удивляюсь, как я мог катать свои долбаные яйца в твою сторону.

– Твои раскатанные яйца тебе отрежут перед началом представления, пожалуй. Это будет справедливо.

– Не думаю, – процедил профессор.

Мадам засмеялась, а я прикинул наши шансы на побег – они показались мне тогда незначительными.

– Думать тебе больше не нужно, – продолжила китаянка. – Ты труп! Тебя больше нет! Тебя, старого, проглотит и переварит молодёжь. А потом она тебя вы…

– Ну хватит! Если едем в Макао, то зачем терять время? Никогда ещё не был в Макао. Это ж португальцы постарались? Я не путаю?

Профессор встал на свои ноги, и мне показалось, что он что-то задумал.

Я не ошибся.

– Дрейк! Пол-у-ундрра-а! На абордаж! – завопил Каннингем с такой громкостью, что мои уши мигом оказались заложенными. Вероятно, он оглушил всех, кто находился в кают-компании, потому что все присутствующие прикрыли свои уши руками. Руки – полезные штуки, скажу я вам.

Дальнейшие события развивались с такой скоростью, какой мог бы позавидовать любой уважающий себя спринтер.

В кают-компанию влетели морячки во главе со своим капитаном. У всех в руках были шпаги – да, да, я не ошибся – самые настоящие шпаги, какие я наблюдал в своём прошлом вояже.

Морячки в одно мгновение обезоружили мадамовых головорезов и скрутили их морскими канатами.

Мадам даже не шелохнулась, хотя яхту и покачивало на волнах.

– Что ты себе позволяешь, долбаный англичашка? Это бесполезно! Со мной тебе не справиться! Тебя найдут и обезглавят, а твой парик засунут тебе в задницу! Твою коллекцию древнего хлама распродадут на аукционе! Старый дурак!

Она рассмеялась, но как-то без задора.

– Очень может быть, что коллекцию ждёт распродажа, но зато никто больше не увидит твоей мерзкой хари, от которой всех давно тошнит! Я избавлю человечество от дерьма и войду в историю!

Мадам прекратила свой беззадорный смех, и лицо её исказилось до состояния полной неузнаваемости.

– Дерьмо не может войти в историю! Особенно такое низкопробное, как ты! Дешёвка! Шваль!

Мадам потеряла самообладание и была похожа на базарную бабу обыкновенную.

– Посмотрим! Но ты уже ничего не увидишь. Якоб, ты не забыл мой растворитель?

– Он со мной, профессор.

– Доставай-ка, да поскорее – не терпится разложить эту харю на атомы.

– Что ты задумал? Одумайся, Каннингем! Это не сойдёт тебе с рук!

– Заткнись!

– А с этими что делать, мистер Каннингем? Может, покормим Джаспера? – спросил капитан про телохранителей китаянки.

– А он ещё заплывает к нам?

– А то! Прикормили, ведь, бедолагу!

– Тогда конечно! Не оставлять же доброго Джаспера голодным!

Капитан обрадовался, как ребёнок, подмигнул своим морячкам и они утащили четырёх напуганных мордоворотов на палубу.