Письма

Итак, возрадуемся, ощущая эту сладостную горечь, после которой наступает весьма сладостное утешение. Будьте древом любви, привитым к древу жизни, сладостному Иисусу Христу! Пусть на этом дереве появится цветок, который в Вашей любви зачнет добродетель и плод и родит его в жажде славы Божией и спасения Ваших овечек. Вначале, когда Вы вкушаете этот плод устами святого желания, он кажется горьким; но когда душа принимает решение все претерпеть, вплоть до смерти, ради распятого Христа и из любви к добродетели, тогда он становится сладким. Подобным образом, я видела, поступают иногда с апельсином, который сам по себе кажется горьким и терпким; но когда из него вынимают мякоть и кладут в жидкость, вода отнимает у него горечь; а затем его наполняют чем-нибудь вкусным и покрывают сверху золотом. И куда подевалась та горечь, из-за которой сначала человек мог с трудом взять его в рот? Ушла в воду и огонь. Так, святейший отче, и душе, в которой любовь зарождается от добродетели, это состояние вначале кажется горьким, ибо душа еще несовершенна. Но она прибегает к помощи крови Христовой, и эта кровь дает воду благодати, растворяющую всякую горечь чувственности, — говорю, удручающую горечь, как было сказано выше. А поскольку кровь не без огня, так как она была пролита в огне любви, можно сказать (и это истина), что огонь и вода отнимают горечь, исчезает то, что было там изначально, то есть себялюбие; а затем душа исполняется силы, и истинного упорства, и терпения, смешанного с медом глубокого смирения, заключенного в самопознании; ибо, вкушая горечь, душа лучше познает себя и благость Творца своего. Когда плод сей вновь наполнен и закрыт, снаружи появляется золото, связующее то, что находится внутри. Это золото чистоты, блистающее огненною любовью, вырывающейся наружу и проявляющейся в заботе о пользе ближнего — заботе с подлинным терпением и постоянною сердечною кротостью, любовью, питающейся одной лишь сладостною горечью, что мы должны испытывать от печали из-за оскорбления Бога и из-за вреда, наносимого душам.

Давайте же, святейший отче, кротко вырастим плод без противной горечи; и тогда исчезнет горечь, пребывающая сегодня в сердцах и умах наших в связи с историей, случившейся из-за злых и нечестивых людей, любящих самих себя, причиняющих скорбь Вам и чадам Вашим тем оскорблением, которое нанесли Богу[95]. Уповаю на благосердие милостивого Создателя нашего, который избавит нас от этой скорби и даст нам свет или же разрушит планы людей, причинивших ее. А Ваше Святейшество и мы будем взращивать плоды добродетели, помня о крови распятого Христа и с подлинным смирением, как было сказано, — сознавая, что в нас самих нет бытия, но от Него имеем мы бытие и благодать, нисходящую на бытие. Так исполните же в себе волю Божию и желание моей души. Укрепитесь, нежнейший отче, истинным смирением, без всякого страха; ибо через распятого Христа Вы можете всё;[96] на Него возложили мы наше упование, и пусть оно в Нем постоянно пребывает. Ничего более не скажу. Простите мне великое мое самомнение. Смиренно прошу Вашего благословения. Пребывайте в святой и сладостной любви Божией. Иисус сладостный, Иисус любовь.

ПИСЬМО 11 (351) Урбану VI [97]

Во имя распятого Иисуса Христа и сладчайшей Марии. Святейший отче! Да осенит Святой Дух Вашу душу, сердце и чувства огнем божественной любви и да озарит Ваш ум сверхъестественным светом, так чтобы в Вашем свете и мы, овечки, узрели свет[98] и чтобы никакой обман, который дьявол в своем коварстве хочет совершить, не мог остаться сокрытым от Вашего Святейшества. Я жажду видеть, святейший отче, как Вы исполните и всё прочее, чего требует от Вас сладостная воля Божия и что Вы сами, я знаю, весьма желаете исполнить.