Письма

Обратитесь, обратитесь, не дожидайтесь жезла правосудия; ведь мы не можем высвободиться из рук Божиих. Мы в Его руках — или для Правосудия, или для Милосердия, и лучше нам признать грехи наши и пребывать в руках Милосердия, чем виновными находиться в руках Правосудия. Ибо грехи наши, особенно совершённые против святой Церкви, не останутся безнаказанными. Но я хочу взять на себя обязательство привести вас к Богу со слезами и в непрестанной молитве и вместе с вами принести покаяние, лишь бы вы пожелали вернуться к отцу[169], ожидающему вас, подобно истинному отцу, с распростертыми крылами милосердия[170]. О, о, не избегайте его милосердия и не уклоняйтесь от него, а примите со смирением и не верьте лукавым советчикам, которые несут вам смерть. О сладостные братья, вы будете мне нежными братьями и отцами, когда приблизитесь к истине. Не противьтесь долее слезам и поту, проливаемым за вас слугами Божьими, с тем чтобы вы омылись с головы до ног, ибо коли пренебрежете слезами и потом, а также исполненными тревоги нежными и мучительными молитвами[171], возносимыми за вас, то заслужите куда более суровое порицание. Бойтесь Бога и истинного суда Его. Полагаюсь на бесконечную Его благость, которая исполнит в вас желание слуг Его. И пусть вам не покажется проявлением суровости, что я уязвляю вас словами, — меня побудило писать стремление к вашему спасению; я бы непосредственно[172] вас уязвила, кабы Господь мне позволил. Да свершится воля Его! Вы заслуживаете скорее действия, чем слова. Заканчиваю и ничего более не скажу. Если бы мне дано было поступить по своей воле, то я не остановилась бы, — настолько душа моя исполнена печали и скорби при виде такой слепоты в людях, поставленных, чтобы светить; они же не ведут себя как агнцы, питающиеся пищей славы Божией, живущие спасением душ[173] и надеждой на реформу святой Церкви, а как разбойники крадут славу, подобающую Богу, и присваивают ее себе; а еще и как волки пожирают овечек[174]. Очень горестно мне от этого. Прошу вас ради любви к драгоценной крови, пролитой за вас со столь пламенной любовью, дайте отдохновение[175] душе моей, стремящейся к вашему спасению. Ничего более не скажу вам. Пребывайте в святой и сладостной любви Божией, омойтесь кровью непорочного Агнца — в ней вы освободитесь от рабского страха и, просвещенные, будете жить отныне в страхе Божием. Иисус сладостный, Иисус любовь.

ПИСЬМО 16 (242) Анджело да Рикасоли, епископу Флоренции [176]

Во имя распятого Иисуса Христа и сладчайшей Марии. Дражайший и достопочтенный отче в сладостном Иисусе Христе! Я, Екатерина, слуга и раба слуг Христовых, пишу Вам в Его драгоценной крови, желая видеть Вас человеком мужественным, а не боязливым, дабы Вы доблестно служили сладостной Невесте Христовой, духовно подвизаясь в трудах во славу Божию там, где это сегодня нужно сладостной Невесте. Я уверена, что если Вы посмотрите на ее нужды очами разума, то всё будете делать с усердием, без всякого страха и небрежения. Никакое движение души, охваченной рабским страхом, не совершенно; и в каком бы состоянии душа ни находилась, она будет терпеть поражение в большом и малом и не доведет начатого до конца. О, сколь опасен этот страх! Он подрезает крылья святому желанию, ослепляет человека и не дает ему познать и увидеть истину. А все потому, что страх тот происходит от слепоты себялюбия. Как только разумное существо проникается к себе чувственной любовью, оно начинает бояться; причина страха в том, что любовь и надежда обращены на нечто ничтожное, что не отличается прочностью и постоянством, а, напротив, переменчиво, как ветер.

О извращенная любовь, сколь вредоносна ты для правителей светских и духовных и для их подчиненных! Если ею охвачен прелат, он никогда никого не исправляет, потому что боится потерять свои преимущества и не угодить подчиненным. Так же обстоит дело и с подчиненным — ибо в том, кто любит себя такою любовью, смирения нет, а есть лишь закоренелая гордыня. Гордый же не бывает послушным. Если любви той подвержен светский владыка, он не блюдет справедливость, а, напротив, поступает нечестиво и лживо, действуя ради собственного удовольствия или удовольствования тварных созданий. И таким образом, из-за небрежения об исправлении пасомых и отсутствия справедливости подчиненные скатываются все ниже, укореняясь в пороках и лукавстве.