Письма

Через это познание, обретенное в трудное время, избавляется душа от несовершенства веры и в результате того богатого опыта, который получила, будучи еще несовершенной, приходит к совершеннейшей вере. Свет любви освобождает ум от всякого смятения, причем не только во время борьбы; и даже если человек в самом деле совершил смертный грех, то, каким бы тот грех ни был, вера вновь возрождает человека. Неся в себе свет, человек устремляется взором к божественному милосердию, огню и бездне божественной любви и, простирая в надежде руки, получает и сохраняет плод крови, в котором обрел этот сладостный любовный огонь. Смиряясь в раскаянии перед Богом и ради Него перед ближним, он почитает себя малейшим и ничтожнейшим из всех. Так грех в его душе истребляется раскаянием и надеждою, даруемой кровью, а кровь человек получает от света веры. Он достигает такого совершенства и такой любви, возгорающейся от божественного, любовного огня, что может сказать вместе со сладостным Григорием: о, счастливый и удачный грех, заслуживший такого Искупителя![312]

Был ли счастливым грех Адама? Нет, но плод, который мы получили из-за него, был счастливым, когда Бог облек Своего Сына в нашу человеческую природу и повелел великое послушание, которое вернет благодать роду человеческому; и, подобно влюбленному, устремился Он заплатить цену Своей крови. Я говорю то же самое и о душе. Не грех ее несет счастье, но плод, получаемый ею от любви, когда исправляется она по-настоящему и достигает совершенства благодаря свету веры, как было сказано, ибо возросла в самопознании и смирении. Душа радостно устремляется к исполнению заповедей Божиих, с ненавистью и любовью возлагая это иго на свои плечи;[313] и, подобно влюбленной, готова, если понадобится, отдать жизнь ради спасения душ. Благодаря свету любви увидела она, что не в состоянии воздать Богу за те милости и любовь, которые обрела в Нем. Да, она может воздать Богу любовью, но отдать материальный долг за благодать, получаемую от Бога, не может, ибо Бог не имеет в нас нужды;[314] однако, пускай она не может быть полезной Богу, она вполне может оказаться полезной ближнему. Это воистину так: с любовью служа ближнему, мы показываем тем самым нашу любовь к высшей и вечной Истине. Эта любовь показывает, есть в душе истинные добродетели или нет. Итак, душа послушно устремляется туда, куда велено, и заставляет свою волю подчиниться воле Божией в ближнем, не отступая, вплоть до самой смерти, ни из-за страданий, ни по какой-либо другой причине.

В свете любви вкушает душа залог вечной жизни, через любовь питаясь от груди распятого Христа[315], с наслаждением усваивая добродетели, жизнь и душевную твердость, что прежде вкушались истинно счастливыми обитателями блаженной жизни, еще когда те странствовали и влачились по этой жизни[316]. Благодаря вере мы получаем ключ крови, которым открывается вечная жизнь. Вера полагается не на себя, но только на своего Создателя; в ней нет ни тени гордости и самомнения. А самомнение и гордость, нечистота, и любой другой порок, и само наше ничтожество — это проявления неверности Богу, самонадеянности, заставляющей нас полагаться на самих себя. Это червь, скрывающийся под корнем древа души нашей; и коли человек не убьет его ножом ненависти, червь так подточит корень, что дерево или искривится, или упадет, если душа с великим усердием и смирением не воспрепятствует этому. Часто из-за себялюбия человек бывает столь неразумен, что не замечает прячущегося в душе червя. И поэтому Господь попускает многие искушения и гонения и допускает, чтобы дерево искривлялось, а иногда, чтобы и упало. Он не поощряет злонамеренность, но предоставляет человеку возможность пожить некоторое время, руководствуясь свободной волей, исключительно для того, чтобы он вернулся к себе самому, с помощью света стал смиренно искать этого червя и, взяв в руки нож ненависти, убил его. Разве у души нет основания радоваться и познавать благодать Божию, позволившую ей найти в себе то, чего она не знала? Конечно, есть, ибо, дражайший сын мой, в любом случае, в каком бы состоянии человек ни находился, будь он праведником или грешником, пал он или восстал, он нуждается в том, чтобы ему светил этот свет. Сколько неприятностей происходит из-за его отсутствия! Не буду более рассуждать и говорить об этом — это было бы слишком долго. Довольно уже сказанного. Не могу выразить ни языком, ни чернилами, сколь полезно иметь свет любви и какое он доставляет наслаждение. Да сподобит тебя[317] Господь по Своему бесконечному милосердию испытать это! Хочу, чтобы так оно и было. Потому и сказала, что желаю видеть в тебе свет святейшей веры.