Письма

Обладая живой верой, такой человек производит на свет живых детей[497] во славу Божию и ради спасения ближнего. На ближнем испытывается наша любовь к Богу; ведь наша любовь не может принести пользу Богу, но Он хочет, чтобы мы приносили ее в той среде, в которую Он нас поместил, в отношениях с ближним, — перенося его недостатки, из сострадания терпя их перед Богом, безропотно принимая от ближнего оскорбления и оказывая таким образом должное уважение слугам Божиим. А все прочее, что в нас есть, — это вера мертвая, вера без дел[498]. Я не говорю, что наша чувственность не подвержена многочисленным противоречиям, но эта противоречивость не лишает человека совершенства, — напротив, помогает достичь его; ибо человек лучше познает свою немощь и благость Господа, охраняющего его волю, которая не соглашается идти ради удовольствия вслед за чувственными желаниями, но с ненавистью и самоосуждением исправляет их. Из такого устроения человек извлекает добродетель смирения в познании себя и любовь в познании на себе милосердия Божия. Полагая, что милосердие сие столь исключительно и столь необходимо, что без него мы не можем иметь благодатной жизни, я желаю видеть Вас укорененным в свете живой веры; потому и сказала, что хочу видеть Вас верным слугою распятого Христа. Прошу Вас, восстаньте с истинным и совершенным усердием, пробудитесь ото сна небрежения, откройте очи разума на любовь к Вам Господа, дабы исполнить Его волю и мое желание относительно Вас. Ничего более не скажу. Отвечаю вам, дражайший сын мой, на письма, которые Вы мне прислали и которые доставили мне особую радость. Я увидела в них указание на ту облатку, которую Господь дал одной Своей рабе[499], то есть открыл ей, что те, кто называет себя чадами Божиими, пришли в смятение из-за действия бесов, окруживших их, дабы извлечь семя, которое посеял в них Святой Дух; а они, будучи неблагоразумными и не положив основания на живом камне[500], не оказали сопротивления. Но, чувствуя в себе смятение, они сеяли его и в других, окрашивая его в цвета добродетели и любви. А теперь я заявляю Вам, что воля Божия в том, чтобы я здесь[501] оставалась. Я весьма желала и боялась, как бы не оскорбить Господа моим пребыванием здесь — ввиду многочисленных упреков и подозрений на мой счет и на счет брата моего, отца Раймондо[502], и вот Истина, которая не могла солгать той же самой рабе Своей, заявила и сказала: «Продолжай вкушать пищу за той трапезой, которую Я вам предназначил. Я приготовил вам крестную трапезу, принять которую предстоит со многими страданиями и упреками, стремясь к Моей славе и к спасению душ. Не оставляй души, которые Я вручил тебе здесь, дабы они вырвались из рук дьявольских и нашли упокоение во Мне, до тех пор, пока не будет закончено начатое. Дьявол сеет столько зла, чтобы помешать большому благу! Но вернитесь и не бойтесь, ибо Я буду действовать за вас»[503]. И душа моя успокоилась от слов этой рабы Божией. Я постараюсь совершить те добрые дела, какие смогу, во славу Божию, и ради спасения душ, и на благо нашего города, пусть даже совершаю их без должного усердия. Я рада, что иду по стопам моего Создателя и что за добро мне воздают злом; пусть мне достанется позор, а им почести; чтобы дать им жизнь, я приму смерть[504]. Их смерть — для нас жизнь, их позор — для нас почести. Ибо тому надлежит стыдиться, кто виноват. А где нет вины, там нет стыда и страха наказания. Я полагаюсь на Domino nostro Jesu Christo[505], а не на людей. Так и буду я поступать. А если мне выпадут бесчестие и гонения, то отвечу слезами и постоянной молитвою, насколько Господь даст мне благодати. И хочет того дьявол или нет, постараюсь послужить моей жизнью к славе Божией и ко спасению душ во всем мире и особенно в моем городе. Великий стыд для жителей Сиены — думать и воображать, будто мы собираемся заключать сделки на землях Салимбени[506] или в каком-либо другом месте в мире.