Письма

Человек должен пребывать в доме познания себя самого и милости Божией к себе; он должен отмерять другим тою же мерой, какой хочет, чтобы мерили ему[514]. Он постоянно должен кровью Христовой смывать с лица души своей греховные пятна в чистой и святой исповеди, питая душу пищей ангелов, то есть сладостным таинством тела и крови Иисуса Христа, совершенного Бога и совершенного человека, таинством, к которому каждый христианин должен приступать по меньшей мере раз в год[515]. Кто хочет чаще, пусть делает это чаще, но не реже; и пусть никто ни в коем случае не отступает от этого — ни праведник, ни грешник. Ибо если грешник не имеет соответствующего расположения, ему необходимо приобрести его; а если речь идет о праведнике, он не должен отступать из смирения, говоря: «Я недостоин этого таинства. Когда почувствую себя более достойным, тогда причащусь»[516]. Ему не подобает поступать так, но следует думать о том, что по своим делам он никогда не будет достоин этого таинства. А если бы счел себя достойным, тогда-то и оказался бы недостоин — облек бы гордость в одежды смирения. Но Господь способен сделать нас достойными; в Его достоинстве должны мы принимать таинство. Нам подобает принимать его двояко, а именно реально и мысленно, то есть со святым, истинным и горячим желанием; и желание это должно присутствовать не только в самом акте причащения, но в любое время и в любом месте, подобно пище, вкушаемой для дарования душе благодатной жизни.

Все диктуемое святой справедливостью происходит из того порядка, который человек благоразумно обрел и установил в трех силах своей души. Обретя такой порядок, человек управляет ближним с помощью молитвы, слова и святой, праведной жизни. Если ему надо управлять, то, соблюдая закон сам, он хочет, чтобы и его подданные поступали так же. А чтобы закон соблюдался ревностно и справедливо, правитель наказывает тех, кто его преступает. Поразив в себе собственную чувственность, бунтовавшую против божественного закона, он, властвуя над телами подданных, наказывает и их, когда они не соблюдают гражданского закона и других правильных установлений и указов, созданных теми, кому следует управлять и господствовать. Соблюдая справедливость и следуя велению разума, он дает то мало, то много.

Такая справедливость не оскверняется и не уменьшается ни из боязни страданий или телесной смерти, ни из-за угроз и лести, ни ради человекоугодия или мирских вещей; она не продает честь и плоть человеческую за деньги, как поступают живущие неправедно, без какого бы то ни было порядка, не просвещенные светом разума. Праведник же ни за что не отступит от справедливости; напротив, пользуясь своей властью, он блюдет справедливость, стремясь во всех своих делах к славе Божией, к спасению своей души, к всеобщему благу и пользе для каждого, прямодушно проповедуя и возвещая истину, насколько возможно. Так ему и надлежит поступать, коль желает мира себе и городу и стремится блюсти святую справедливость. Ведь все беды произошли и происходят лишь из-за несправедливости.

Вот почему, желая видеть справедливость в Вас, стремясь поддерживать и постоянно соблюдать ее в нашем городе, я сказала, что хочу видеть Вас справедливым и истинным правителем. Если мы не начнем с укоренения справедливости в самих себе, как было сказано, то никогда не сможем поддерживать ее в ближнем, в каком бы состоянии он ни находился. Итак, я призываю Вас и желаю, чтобы Вы со всяческим усердием всегда управляли собой указанным способом, дабы целиком осуществить то, на что поставила Вас сейчас Божественная благость. Во всем, что Вам подобает делать, всегда с подлинным смирением держите Господа перед Вашим взором, дабы Господь прославился в Вас[517]. Пребывайте в святой и сладостной любви Божией. Иисус сладостный, Иисус любовь.

ПИСЬМО 43 (363) Маэстро Андреа ди Ванни, художнику [518]