Письма, 1926-1969

Что касается сопротивления, то Ты (и Пипер) абсолютно прав: я подробнее должна объяснить, что имею в виду. Мне кажется, решающее значение имеет тот факт, что эти люди в своих официальных обращениях, которые были подготовлены на случай успеха, не говорили о преступлениях нацистов вообще, либо упоминали их походя, либо говорили о них, как о преступлениях против немцев, даже в том случае, если эти преступления в тайне их беспокоили. Как недавно написал мне один человек из этого круга, который мне крайне приятен, в противном случае они рискнули бы развязать гражданскую войну, что, разумеется, справедливо. Но это не отменяет того факта, что они были не готовы рискнуть гражданской войной – по национальным причинам. К тому же доказано, что Гиммлер⁷ был в курсе, а граф Хелльдорф⁸, эсэсовец, был соучастником, а следовательно они готовились не больше чем к дворцовому перевороту. Но, на мой взгляд, необходимо отделять движение Сопротивления, приведшее к двадцатому июля от более ранних антинацистских выступлений не только социалистов (Мирендорф), но и консерваторов. К 1938-му все было, так сказать, в прошлом, и от настоящего группового сопротивления в 1938 году уже не осталось и следа. Совершенно другой вопрос – неорганизованная деятельность отдельных лиц, даже входящих в состав определенных групп. Они помогали, чем могли, зачастую рискуя жизнью, но это вопрос гуманности, не политики. Как только они оказывались вовлечены в политику, они полагали, что больше не имеют права приводить «гуманные» или «моральные» аргументы. И это, я боюсь, был не только вопрос тактики (как им кажется теперь), цель которой в попытке привлечь на свою сторону генералов. На мой взгляд, по-настоящему ориентироваться можно только на меры и прокламации, подготовленные на случай победы. Например, Герделер полностью поддержавший остальных, вовсе не собирался упразднять НСДАП! Это было бы антидемократично. Мой тезис, если я правильно понимаю, опровергает только пример Трескова – о котором я знаю слишком мало. Мне нужно подробнее с ним разобраться. Но отличительной чертой этих людей, как политической группы, была их беспринципность, и объяснить ее можно только как результат союза социалистов и консерваторов и убежденных христиан – словно используемые принципы оказались слишком разнообразны, чтобы привести к согласию. Объяснить это можно тем, что для них противостояние власти так и не стало принципом. Что же касается вопроса о том, сколько им было известно, то ответ на него, вероятно, будет иным в каждом отдельном случае. Но в целом можно утверждать, что большинство из них оказались втянуты в режим или были так тесно связаны с серьезными функционерами, что можно допустить, что они знали обо всем, о чем трубили отовсюду на Восточном фронте. Хотели ли они признаться самим себе, что им известно, – другой вопрос. Весьма примечательно, что, например, решение об уничтожении польских евреев не было частью «окончательного решения» 1941 года, но было принято заранее. Даже у тех, чью совесть позже все-таки задело «окончательное решение», то есть учет всех евреев – в том числе и немецких, – все равно не возникло никаких возражений. Всем это показалось естественным. Я хочу сказать, что каждый, кто был вовлечен в политику, даже не поддерживая режим, даже планируя тайное покушение, в словах и поступках все равно был поражен этой чумой. В этом смысле деморализация была завершена успешно – она не коснулась лишь тех, кто уверенно прятался в норах. Ты считаешь их было около 100 000, я думаю, это справедливая оценка. Если бы эта сотня тысяч после капитуляции пришла к власти, вероятно, все сложилось бы иначе.

Как идут дела у вас? Как опечалила нас новость о смерти матери Эрны! Передайте от меня сердечный привет.

Я получила длинное письмо от Дэна Джейкобсона, перешлю его вам, как только отвечу. Ты можешь упомянуть его в любой момент. Он прислал мне материалы о Манделе⁹ (негре) и Хаддлстоне (английском миссионере), которые я перешлю Тебе отдельным отправлением, некоторые пассажи довольно интересны и труднодоступны. Я, как и прежде, придерживаюсь мнения, что грядущее вручение премии мира¹⁰ обязано провозгласить необходимость межрасового мира.

Всего наилучшего вам обоим. У Генриха все хорошо, работает над новыми лекциями и очень бодр.

Сердечно

Ваша

Ханна

1. Мари Леве (1897–1963) получила образование в области библиотечного дела в Берлине, после эмиграции работала в библиотеке британских информационных служб в Нью-Йорке.

2. Альберт Фридлендер (1927–2004) родился в Берлине, с 1940 г. проживал в США.

3. Лекция и дискуссия состоялись 23 июля 1963 г.

4. Американская сионистская женская организация, основанная в 1912 г. в США для обеспечения охраны здоровья в Палестине и распространения сионистских идей.

5. «Вернись, ты нам нужна».

6. Письмо от Гюнтера Лоуренса, директора по связям союза американских еврейских общин, от 24 июля 1963 г.