Письма, 1926-1969

Я страшно занят, потому что боюсь не сдержать обещание по срокам с тринадцатью телепрограммами. Должен признать, ощущаю возраст. Так что от всего остального придется отказаться или, по крайней мере, отложить на время. Но это вовсе не означает, что Ты, если Тебя не покинут сомнения, не должна сообщить мне об ошибках, чтобы я внес необходимые коррективы. Крайне сомнительно возводить Макса Вебера до такого удивительного статуса в сфере политической мысли, учитывая, что отдельные его проявления соответствуют принятым в то время политическим взглядам. Мне эта связь кажется весьма поверхностной. Когда в юности Макс Вебер вступил в Пангерманский союз², он разделял совсем иные взгляды. Он очень скоро покинул его ряды. Он никогда не мог стать своим. На первый взгляд тесная связь с национал-социалистической партией Фридриха Наумана³ по сути была непрерывным просветлением членов партии и защитой от нападок ее членов. Ему нигде не было места. Несложно уличить его в бесконечных противоречиях, которые в конце концов оказываются справедливыми, – в этом он похож на Тебя. Но несмотря ни на что, в своих философских взглядах я не разделяю взгляды Макса Вебера, хотя и не могу с точностью определить, что именно нас разобщает. Я всегда готов был согласиться с ним в личной беседе, но бездна его отчаяния так глубока, что я мог почувствовать, на его плечи возложено нечто, недоступное мне. В нем была скрыта взрывная энергия, которой я лишен. В науке и исследовательской работе он нес на себе то же невыносимое бремя, что Кьеркегор и Ницше. Удивительно, как безразлична была ему страстная научная продуктивность. Я не верю, что он мог бы стать государственным деятелем. Он бы потерпел неудачу – и довольно быстро, потому что был слишком доверчив, исполнен рыцарского благородства. В решающий момент кризиса он не смог бы применить свои знания.

Сердечный привет

Твой Карл

Я и Гертруда передаем искренний привет Генриху.

В конце концов, шум критики только пошел на пользу твоей репутации и никак ей не повредил. Но в глубине души Тебе пришлось пережить серьезное разочарование.

Я читал, Хильберг⁴ публично выразил свою поддержку. Это правда? Могла бы Ты одолжить ненадолго его рецензию?

1. Jaspers K. Bemerkungen zu Max Webers politischem Denken // Antidoron. Edgar Salin zum 70. Geburtstag. Beckerath E. von et. al. (Hrsg.). Tübingen, 1962, p. 200–214. Эдгар Залин (1892–1974) – экономист и социолог, с 1924 г. профессор Гейдельбергского университета, с 1927 г. – университета Базеля, познакомился с Я. еще в Гейдельберге, был причастен к назначению Я. в Университете Базеля.

2. Политическая организация, основанная в 1891 г., цель которой заключалась в поддержании немецкого национального духа и распространении национальной самобытности за пределами Германии, проводила динамическую внешнюю и колониальную политику.

3. Фридрих Науман (1860–1919) – немецкий политик, в 1896 г. основал национал-социалистический союз, цель которого заключалась в социальном и демократическом переустройстве государства и экономики, а также в привлечении рабочего класса к идеям государства, нации и «социального империализма».

4. Об упомянутой рецензии Рауля Хильберга см.: п. 351.

351. Ханна Арендт Карлу ЯсперсуНью-Йорк, 20 апреля 1964

Дорогой Почтеннейший,

Прикладываю свой ответ Хенку¹ в странном конверте, подписанном Гертрудой. Полагаю, Ты видел его письмо, если нет – оно почти слово в слово повторяет письмо, адресованное Гертруде, написанное несколько месяцев назад. Разумеется, это выдающийся тип, но не слишком изобретательный. И его манера выражаться – «честь моего погибшего друга» – страшно действует мне на нервы, но в Германии все так к этому привыкли, что перестали обращать на него внимание. Герой из «Сопротивления», о котором я писала, Аксель фон дем Бусше², который когда-то тщетно пытался взорвать себя вместе с Гитлером. Он говорил, что Вы (то есть я) переоцениваете мужество этих людей, попытка покушения провалилась и должна была провалиться, потому что каждый из участников хотел быть уверен в том, что останется в живых к вечеру 20 июля. Но это строго между нами! О себе он ничего не рассказал, я все узнала позже от других людей. Он должно быть заметил, что я понятия не имею, кто он. Он не назвал ни одного своего титула, ни одного звания, даже в написанном позже письме. Мы в основном обсуждали еврейский вопрос, антисемитизм, сионизм и подобные вопросы.