Письма. Документы. Воспоминания

Левитан являлся продолжателем того направления русского пейзажа, во главе которого стояли Васильев и Саврасов. Близость Левитана к этим пейзажистам подтверждается и той любовью, которую он к ним питал. С ними его объединяло стремление создать пейзаж одухотворенный, передать самую жизнь природы. Левитан стремился воплотить в своих работах те чувства и мысли, которые пробуждал у художника тот или иной пейзажный мотив.

Таким образом, Левитан остался в моей памяти как художник, неразрывно связанный с русской национальной школой пейзажа, как художник, глубоко любящий родную природу, без устали ее изучающий и с большим мастерством воплощающий эту природу в своих работах. Я считаю его произведение «Март» одним из лучших произведений нашей школы. Это такая же жемчужина, как «Оттепель» Васильева, как «Грачи прилетели» Саврасова. В этом пейзаже так много весеннего тепла, так много света, согревающего солнца. Это одна из лучших работ Левитана.

С.Д. Милорадович [203]

[ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ]

Исаак и Адольф Левитаны из дома в Училище (Московское училище живописи, ваяния и скульптуры) всегда ходили вместе. В это время я учился в старшем классе Училища с Адольфом Левитаном. Жил я в Таганке, а Левитаны – у Яузских ворот. Из Училища мы всегда возвращались домой вместе. Шли Чистыми прудами, Покровским и Яузским бульварами и на углу Яузских ворот сворачивали налево. Левитаны заходили в ворота дома, находившегося у Яузских ворот, а я продолжал дорогу один.

Окончив утренние занятия по живописи, иногда группой мы собирались в мастерской А.К. Саврасова, где стояли его картины, не поступившие на Передвижную выставку или в Третьяковскую галлерею: «Нижний Новгород», «Лес с коровами» и др. В мастерской Саврасова работали его ученики: Зарецкий, который писал «Весну», впоследствии приобретенную Училищем, Ив. В. Волков[204] «После дождя», С.И. Светославский[205] «Вид из окна» (на церковь Флора и Лавра), С.А. Коровин пишет и несколько раз переписывает «Зимний серый день».

В одно из посещений мастерской Саврасова Левитан подошел к С. А. Коровину и, несмотря на то, что он был моложе Коровина, стал говорить ему поучающим тоном: «Главное мотив, мотив главное, Сергей Алексеевич, в картине». Коровин бросает на него свой острый, испытующий взгляд. Исаак Ильич всегда держался самостоятельно и не стеснялся выражать свое мнение.

В перерыв между занятиями, с трех до пяти часов дня, мы обыкновенно большой группой отправлялись пить чай в трактир у Мясницких ворот (ныне Кировских). Наша группа состояла из меня, С.А. Коровина, А.П. Мельникова-Печерского[206], сына писателя, обоих Левитанов – Адольфа и Исаака, С. Светославского и других. Чай пили с теплыми калачами. За чаем много было споров у нас об искусстве и картинах, появившихся на Периодической или другой выставках, о новых работах наших профессоров и т. д. Здесь же у нас зародилась мысль об устройстве самостоятельной ученической выставки. Выставка ученических работ сначала была придатком к ежегодной Передвижной выставке и занимала одну комнату. По настоянию проф. В.Г. Перова выхлопотали разрешение на устройство самостоятельной ученической выставки, которая и была открыта 30 декабря 1878 года[207] в помещении Училища живописи. Участники выставки снялись группой и фотографическую карточку поднесли с надписью: «Любимому профессору Василию Григорьевичу Перову от благодарных учеников в память ученической выставки 30 декабря 1878 года». В этой выставке принимал участие и И.И. Левитан.

А.Я. Головин [208]

[ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ]

…Моим товарищем по Московскому училищу был также Левитан, одна из симпатичнейших личностей среди художников, с которыми мне приходилось встречаться. Он был по своей сущности аристократом до мозга костей, в самом лучшем смысле слова. По внешности он мне напоминал не еврея, а араба.

Когда впоследствии, путешествуя по югу Европы, я встречал арабов, среди них нередко встречались типы, чрезвычайно похожие на Левитана. Основной чертой Левитана было изящество. Это был «изящный человек», у него была изящная душа. Каждая встреча с Левитаном оставляла какое-то благостное, светлое впечатление. Встретишься с ним, перекинешься хотя бы несколькими словами, и сразу делается как-то хорошо, «по себе» – столько было в нем благородной мягкости.

Во время моего пребывания в Школе живописи о Левитане уже говорили, как о крупном таланте. Он впервые выставил свои пейзажи еще в 1879 году[209], когда ему было всего 18 лет, – «Осенний день» и «Сокольники»[210]. Но особенное внимание обратил он на себя, когда на Передвижной выставке появилась его «Тихая обитель». Эта картина была очень проста по сюжету (летнее утро, река, лесистый мысок, розовое, заревое небо, вдали монастырь), но производила впечатление замечательной свежести, искренности, задушевности. Таково все творчество Левитана. Он понял, как никто, нежную, прозрачную прелесть русской природы, ее грустное очарование.