Письма из Коврова

…Вот он – подарок… погасшая без тоски осень с теплым несмелым дождиком… А я-то думала, что пора каждому заиметь по персональному коту для защиты от осенней студености. совершенно пустое небо, птицы покинули его и, видимо, все поселились в моей грудной клетке.

16 ноября 2011 г.

Здравствуйте, Маша!

На этих днях два месяца, как Маруся не спит. Один раз отчаяние и усталость прибили меня к мысли о снотворном. Но мысль эту я сумела засекретить, отодвинуть туда, откуда пришла… Отчасти разумением, что не факт, что будет ожидаемая реакция, отчасти честностью – нет критической точки Машиного состояния, требующей для нее изменения в лекарственных схемах. В связи с этим событием – двухмесячной Машиной неспячкой – вчера ночью был написан маленький рассказик: хотелось посмотреть на нас со стороны… Вот он.

«Ожидайте»

Вчера был объявлен слегка математический документ: «Тому, кто не спит два месяца – четыре ночки сна в подарок».

Подпись: Кроликов.

Скрытый смысл документа заключался в том, что из шестидесяти ночей он спал только четыре. И при этом превосходно ощущал вкус жизни. Фантастический изобретатель «причин чтоб не спать» – Кроликов на днях даже не старался. Они нашли его сами, по инерции. Ночь начиналась как всегда. Кроликов всем своим видом показывал, как он устал, и будто просил: «Ну дайте мне хотя бы минуту сна!» Ему дали. И вот позади целый час крепкого сна, основательного, как точка. Я подумала: «Раз стоит такая точка во всем его виде, то мы вместе с ним увидим сразу утро!»

Я слишком медленно формировала эту мысль.

Его точка превратилась одновременно в восклицательный и вопросительный знаки: «А-Б! А-Б?» Что означало: «Эй! Ты куда?» (Я в это время кралась к подушке.)

Мои действия Кроликов оценил гораздо раньше, чем я – его. Я подошла, вернее, рухнула зрелым подвядшим овощем к нему обняться и сообщить, что ночь все-таки набирает силу. и поняла: Кролик в луже. Памперс протек? Устраняя неполадки, я ахнула: на бедре огромный синяк, по форме напоминающий след утюга. Утром это увидел папа: «Ты что, пытала его ночью?» Я в полнейшем недоумении. Кроликов улыбается. На следующую ночь история повторилась… но с другим бедром. И синяк еще больше. Вообще во все бедро… Да, думаю, если сейчас снять «побои», то меня и материнских прав лишат.

Отгоняя непонимание происходящего и надеясь встретиться с ним «потом», я решила поговорить с Кроликовым по душам.

А Кроликов уже давно «мельницей», таким смелым наработанным махом, перекатился к краю кровати, сел и свесил ноги. На лице – ожидание счастливых минут.

«Здравствуйте, – говорю – Кроликов!»

В ответ – четкий кивок, веселый хитрый взгляд исподлобья: И вам не хворать! – значит.

Я продолжаю: «Видите – ночь! Ночь – это когда спят». И жестом показываю на окно. В ответ Кроликов проследил за моей рукой и «пропал» в полосках неплотно закрытых жалюзи, выискивая там ночь. Он надолго замер, сложил смиренно ручки и перестал дышать. Я не дождалась, пока он сам «отомрет», и продолжила диалог. «Дайте вашу ручку», – говорю и протягиваю свою. В ответ Кроликов наконец вспомнил обо мне, усиленно задышал, будто прибежал запыхавшись издалека, «остановился» и как-то задумчиво, без энтузиазма, скорее по долгу и по чести, дал мне обе ручки. Вопросительно посмотрел: «Дальше что?»

«А тепе-е-ерь. покажите мне подслеповатого Кролика!» – и я превратила свои глазки в щелочки. В ответ, без всякой паузы, Кроликов отнял у меня свои ручки, сощурился, сморщил нос и в улыбке выставил зубы. Я рассмеялась так громко, что Кролик схватился за оба уха сразу. И тут же захохотал сам.

Волна хохота повалила его на спину, и он в восторге прикусил правый кулак. Это означает: «Боюсь щекотки, но с нетерпением ее ожидаю».

И щекотка началась. Кролик заливался и извивался, как червяк.

И тут я обнаружила, что под ним огромная лужа. (Памперсы перестали выдерживать напор?)

И тут-то ко мне, в виде молнии, и пришло понимание происхождения синяков: Кролика подкрашивала мокрая простыня (вот какую мануфактуру продают нынче в наших магазинах!). Я говорю: «Надо срочно позвонить спящему папе в соседнюю комнату».

Я придерживаю Кролику левую руку, а правую легонько подталкиваю вверх с возгласом: «Алё! Папа, алё!»

Кролик сам прикладывает ручку к уху и держит все время, пока я озвучиваю этот жест: «Алё, папа! Алё! На меня напала новая простыня! У меня от нее синяки! Алё, папа, сними с “без звука”!»

Похоже, мы «дозвонились». Папа вышел из комнаты к нам на свет поздороваться. Кролик был счастлив, показал все, на что способен, правда «звонил» уже бабушке. Вот, думаю, если и бабушке «дозвонится» в три-то ночи… и друзьям.

Папа не смог «звонить» с нами по всем адресам – надо отоспаться перед дальней дорогой – но посчитал необходимым вызвать Кролика на серьезный, но короткий разговор.

Он сказал ему: «Два месяца не спишь. Когда думаешь начать?» В ответ Кролик посмеялся, покивал на все лады, начисто обезоружил своим взглядом и сказал задорно: А-Б! Что в данном контексте означало: Ожидайте.

22 ноября 2011 г.

Здравствуйте, Маша!