Письма из Коврова

Забыла сказать еще об интересном. Невозможно Машку увести с кухни, если ей что-то надо еще сделать – например, она увидела вдруг пластиковую коробку и надо ею постучать об стол. Она упирается, как бычок, хватается за мебель, крючит ноги так, что не сдвинешь с места, и ни шагу. Как только она сделает, что задумала, сама спокойно идет дальше. Вот такая песня.

За спиной в окно стучит ливень, и надо спать.

До свидания, Маша.

14 июня 2006 г.

Здравствуйте, Маша!!!

Когда бываю в лесу на даче, то просто не могу ни о чем думать, а только вдыхаю не воздух просто, а и реку, и лягушек, и молодые листья, и подмечаю всякие природные мелочи, которые пригодятся мне в трудную минуту. Восприятие нисколько не притупилось, и счастье состоялось.

<…>

Вчера читала Машке Боярыню Морозову[34].

Читала с большим выражением и чувством. Погрузилась так, что позакоже (старинный ковровский диалект) мороз шел. Машка раскачивалась в ритм, не улетала. Потом, как будто внезапно пронзенная высоким трагизмом, повалилась на бок и уснула. Я с недоумением посмотрела на нее и ушла прочитать еще раз некоторые места.

У меня на грядке выросло четыре сорта салата, разных цветов, живой геометрический орнамент. Когда я смотрю на него, в ушах начинает петься сам собой звукоряд в лидийском мажоре. Я срываю каждого понемногу и с растительным маслом и каплей лимонного сока поедаю. Круглые сутки. Пища богов. Скоро на моем организме к крыльям от гречки добавятся рога от травы.

Уже светает. Чувствуется, будет жаркий день. Может быть, если Кролики отпустят, поеду на дачу готовиться к заезду.

До свидания, спасибо Вам за письмо.

Марина

7 июля 2006 г.

Здравствуйте, Маша!!!

Опять уезжаем на дачу, после недельной отсидки дома – холод и дожди.

Вот у меня есть минутка.

Этот Кролик стал неподъемный. Он скатился до прозвища Бройлерный. Шокирует, как торт птичье молоко. Так вот, неподъемный, правда, – герой, на второй этаж идет сам.

<…>

Кролик хочет заснуть, всеми силами показывает свое совершенство…

М.

3 сентября 2006 г.

Здравствуйте, Маша!!!

Для начала напишу Вам маленькое письмо.

Сегодня я веселилась: покупала стремящийся в небо шарик, склоняла к улыбке, кого можно было склонить, и при этом не знала страха. Мы гуляли с Наташкой: покупали учебники и одноразовую посуду для символического застолья в танцклубе (у нее скоро День рождения). Сначала купили вилки. Вдруг я подумала: а что если у кого-нибудь боязнь вилок. Купили ложки… Если уж, думаю, у кого-то боязнь тарелок – тогда конец: не видать торта. Уговаривала купить тоненькие свечки: узнаешь хоть, сколько тебе лет исполняется, говорю. Отказалась с аргументом: банальности портят жизнь.

Полистала свои летние записки – грусти все меньше, чудес все больше.

Машка стала взрослой (до конца взрослой).

<…>

В какой-то момент к Машке пришел кризис и остался на три дня или на четыре. Я не могла уехать с дачи за помощью, мне вдруг почудилось, что она травится соснами, когда чересчур влажно и душно и некуда деться. Я связывалась с доктором. Представляете, меня собрало из осколков само написание трактата о Машкином кризисе. Какая великая вещь, этот написа-тельный жанр. Потом оказалось, что нет ни одной машины в округе, а если есть, то водители – в алкогольном ключе, и ни одного врача в городе. Ну как обычно, думаю. Значит, это тот случай, когда помощь заключается в ее отсутствии: сиди и не дергайся, а то хуже будет. На четвертый день абсолютного бодрствования я стала всем без исключения по-настоящему рада, я стала неподдельно веселой.

Потом я заснула, когда смогла, на пять минут…

И тут мне приснился сон, в котором были и Вы.

Сон

Спрашивают меня: хочешь ли прочитать книгу жизни, прикоснуться к абсолютному знанию?? Что, как и почему, откуда мы и что дальше будет??…Во сне я не сразу соглашаюсь, потом скромно киваю, что – да, хочу.

Чьи-то руки дают мне книгу – большую, теплую и невесомую, то ли в шелковом, то ли в кожаном переплете (по ощущению – Машкина кожа под коленками). Говорят: в этой книге – бесконечность томов. Видишь??? Мне приказывают рукой посмотреть вдаль – там, склоненные каждый над своей книгой, сидят на камнях люди (видела Вас и Р.П.). Потом мне говорят: знай, что ты все забудешь в тот момент, когда книгу закроешь. Я: а если я не захочу закрывать книгу? Мне отвечают:

– Тогда ты будешь живая, но мертвая.

Я открыла книгу. Увидела текст, написанный древнееврейскими иероглифами. Стала читать. Читала и сама во сне удивлялась: я не могу понимать древнееврейский текст. И, тем не менее, я все понимала. Дальше пошли какие-то формулы, графики, система планет, таблицы… И опять я не уставала во сне удивляться: как я могу все это понимать… И все понимала…

Сами знания – очень будничны: ни трепета, ни потрясения, как обычный день. Лишь удивление – как все, оказывается, просто. Потом Маша громко сказала свое – АБ, и в этот момент книга была закрыта… Я проснулась.

Я смотрела на Машку, она на меня. Так мы смотрели друг на друга в ночи, как две звезды.

<…>