Письма к отцу

До окончания института остается несколько месяцев, папа. Я понятия не имею, чем буду заниматься дальше, но точно знаю, что не смогу стать писательницей в современной России, потому что в современной России не очень-то ценят писательниц. Я не смогу быть и ученой, потому что для того, чтобы женщине стать ученой, – нужно доказать мужчинам, что ты чего-то стоишь, а я не могу доказать это даже самой себе.

Недавно я сидела в институтской библиотеке и писала диплом. Рядом ходили люди. Они разговаривали шепотом, косились на меня, сидящую за ноутбуком без книг. Я думала о том, что хотела бы оказаться где-нибудь в деревенском доме, в европейской провинции, с русской пишущей машинкой, годах в семидесятых, и писать там книгу о каком-нибудь русском эмигранте, которого в этой нашей стране не знает никто, кроме меня. Все его родственники умерли, но осталось место – маленький деревенский домик в горах. Мне его выделили. Я перебираю его письма и записные книжки и пишу роман, который не нужен никому, кроме меня и него. Этот роман издаст какой-нибудь энтузиаст, похвалив перед этим мой слог и мою жертвенность – отдать всю себя абсолютно чужому человеку. «Мужик тебе нормальный нужен», – сказал кто-то из парней, оказавшихся в институтской библиотеке, девочке с серыми глазами и опущенными плечами. Она готовилась к экзамену по современному русскому языку – листала словари. Мне захотелось огрызнуться и заступиться за девочку, но я ощущала, что ей не нужно никакое заступничество – ей нужен другой мир, где она сидит за пишущей машинкой году в семидесятом и анализирует фонемы.

8 января 2017 года