Письма к отцу

Проснулась среди ночи от странного сна. Мне снилась я, спящая, распластанная на кровати так, будто я наблюдаю за собой с потолка; так души, вышедшие из тела, смотрят на него оттуда, сверху. Проснулась и подумала: а что, если мне снилась не моя душа, вышедшая из тела? Что, если ты мне дал понять, как я выгляжу со стороны, как смотрюсь твоими глазами?

Я тоже хочу оказаться в твоем прошлом такой душой, смотрящей на тебя сверху. Вот я лечу туда, в свое детство и твою зрелость, сквозь года. Я оказываюсь в твоей мастерской. Ты стоишь около верстака в заляпанных брюках – тех, которые не жалко. У тебя в руках деревянный рубанок – давно я его не видела, когда-то он казался таким родным, твоим. Вся мастерская пахнет смесью пота и твоего одеколона – она всегда так пахла, это никогда никого не удивляло, а сейчас удивляет меня, наблюдающую сверху. Твои волосы зачесаны на прямой пробор, они пышные, объемные, хочется провести по ним рукой, но мне нельзя, я здесь не существую. Ты быстро двигаешь рубанком, у тебя что-то получается, ты доволен тем, как получается. Приятный запах древесины примешивается к запаху твоего пота и одеколона.

В мастерскую заходит мой брат, показывает тебе игрушечную машинку, что-то говорит – часто, резко. Ты оставляешь рубанок, слушаешь сына, кратко ему отвечаешь. Улыбаешься. Он уходит. Ты продолжаешь движения при помощи рубанка, иногда оглядываешься, словно ощущаешь мое присутствие. Но я – настоящая – рядом, там, дома, куда ты скоро войдешь, пахнущий улицей, приносящий запах ранней осени на заляпанных брюках – тех, которые тебе не жалко.

18 февраля 2017 года

Если бы Набоков был жив, я бы умерла от стыда – никогда бы не показала ему своих произведений.

Если бы ты не умер, я бы умерла от стыда – никогда бы не написала тебе ни одного письма.

Если бы Пушкин или Толстой жили в двадцать первом веке, я бы никогда ничего не написала – зачем писать, когда другие делают это лучше?

Я бы хотела, чтобы за меня родился и прожил жизнь другой человек – мне кажется, так было бы честнее.

У меня не получается хорошо жить, я не умею жить правильно, так, как нужно.

Я сильно нервничаю – сегодня сожгла свои детские стихи, которые писала тебе и обнаружила случайно. Надо бы сжечь каждое письмо, которое я тебе написала, такое оно жалкое и наивное, но пока рука не поднимается. Хотя от стыда – умираю.

22 февраля 2023 года