Письма к отцу

Недавно сделала пятую татуировку. Я говорю всем, что мои татуировки ничего не значат, что вообще очень глупо спрашивать у людей с татуировками, что же эти татуировки значат, ведь ничто не значит ничего. Но, разумеется, мои татуировки значат для меня – и для тебя – бесконечно много. Твои фразы, твои формулы, твои мысли, твои инициалы, представленные в виде зигзага («Да, это просто зигзаг, он не значит абсолютно ничего»). Каждая татуировка – это память о тебе, особенная – вечная (в отличие от тебя) – отметина на моем теле. Мой брат и твой сын тоже забивает свое тело татуировками. У него на плече череп и надпись «mementō morī».

Забавно: ты бы никогда не разрешил нам сделать татуировки. Но если бы ты был жив, мы бы, вероятно, их никогда и не сделали бы.

Глава четвертая

12 апреля 2006 года

С Днем космонавтики, папа. Это хороший праздник, нет, правда, я сейчас совсем без иронии, я люблю этот праздник и даже хотела бы его отметить с тобой или без тебя. Мне отмечать, если честно, не с кем, отмечу сама с собой.

Сегодня – впервые после зимы – я взяла велосипед и поехала на нем к Дону. Ходила по кромке. Вспоминала о том, как ты учил меня кататься на велосипеде с горы, как я разбивала колени, а ты мне не сочувствовал, только пристально смотрел и ждал, когда же я встану. «Терпи, казак, – атаманом будешь», «Если начнешь плакать, не возьмут в космонавты». Я не хочу в космонавты и атаманом становится тоже не собираюсь. Я люблю плакать и ненавижу что-либо терпеть. Вот и сегодня – нетерпеливо – поехала на Дон, когда туда еще не ездил никто. Знаешь зачем? Чтобы поплакать в одиночестве.

19 апреля 2014 года