Письма к утраченной

– Намек понял.

В ванной с плиточным полом было холодно, как в пещере. За неимением зеркала Стелла просто пощупала скулу. Почти не больно, слава богу. И там, внутри, тоже не больно. Она боялась, что Чарлз все испортил, что после «непотребства» близость с Дэном будет горчить. Ничего подобного. Да и где Чарлзу разрушить такое счастье! Минувшая ночь предстала во всех деталях, Стеллу обдало теплой волной. Все хорошо.

Она чистила зубы над миниатюрной раковиной, когда раздался стук в парадную дверь. Сердце подпрыгнуло. Вот как может выбить из колеи одна только мысль о Чарлзе! На лестнице послышались шаги. Стелла выглянула из ванной, увидела, как Дэн поспешно застегивает брюки, перед тем как ответить на стук.

– Доброго утречка, сэр!

Слышно плохо, но голос незнакомый, а интонации приветливые.

– Извольте посылку получить.

Едва дверь закрылась, Стелла выскользнула из ванной. В руках у Дэна был внушительный деревянный ящик.

– Это нам? Ума не приложу, от кого!

– Посыльный приехал в фургоне с надписью «Ф. Картер, Дорсет».

– Может, от миссис Николс? Ну, от прежней хозяйки дома? Интересно, что она нам прислала?

– Пойдем в спальню, посмотрим.

Стелла снова забралась в постель, обхватила колени руками и стала наблюдать, как Дэн снимает с ящика крышку. Сразу под крышкой, на соломе, обнаружилось письмо. Дэн вручил его Стелле, она с возрастающим изумлением прочла:

Милый, славный лейтенант Росински!

После нашего телефонного разговора я вдруг подумала, что в доме почти пусто, нет самых элементарных вещей, которые могут уже в первые часы понадобиться вам и вашей жене…

Стелла вскинула бровь:

– Вашей жене?

Дэн смутился.

– Не мог же я по телефону объяснять миссис Николс, что ты пока не моя жена, а чужая!

Стелла продолжила чтение.

Почти все мои пожитки, кроме кастрюль и одеял, которые я пожертвовала беженцам, а также нескольких дорогих сердцу вещиц, так и стоят, упакованные после переезда с Гринфилдс-лейн. Я не потрудилась их распаковать, поскольку на новом месте, в Дорсете, они мне не нужны. И вот я подумала: сейчас, во времена тотального дефицита, моя посуда может вам пригодиться.

– Какая прелесть…

Из соломы Дэн извлек глазурованный зеленый заварочный чайник и такие же чашки с блюдцами. Сервиз на четыре персоны. За сервизом последовали четыре тарелки и столовые приборы с костяными ручками. Появился миниатюрный молочник с надписью «Маргейтский сувенир», за ним – квадратное зеркальце в резной оправе, изображающей дубовые ветки, и подставка для торта из прессованного стекла. На самом дне терпеливо дожидались треснутый эмалированный сотейник и сковородка – дешевая и видавшая виды, но сейчас по цене превосходящая рубины с изумрудами. Дэн помахал сковородкой, словно трофеем, и улыбнулся.

Потрясенная щедростью миссис Николс, Стелла продолжала читать:

«Надеюсь, вы примете этот скромный подарок в качестве бонуса к сделке с недвижимостью и простите мне сентиментальную восторженность, которая с годами только прогрессирует. Мне приятно думать, что моими вещами снова будут пользоваться в дорогом для меня доме. Желаю вам счастья – такого же, какое было у меня на Гринфилдс-лейн, 4.

С этим остаюсь,

Вайолет Николс.

P.S. Я позволила себе добавить маленький гостинец от моих „девочек“ (будучи рождена в городе, я не представляла, сколько приятных моментов дарит так называемая живность). Надеюсь, гостинец хорошо перенес путешествие из Дорсета!»

– Гостинец от девочек?

– Я вроде все вытащил… – Дэн заглядывал в ящик, шарил в соломе. Солома рассыпалась по полу, угодила на кровать, придала спальне деревенский вид. Она застряла даже в носике чайника. Освобождая чайник, Стелла чуть не вскрикнула от изумления.

– Дэн, смотри!

Внутри, в миниатюрном соломенном гнездышке, лежали два крапчатых коричневых яичка.

– Поразительно. Не скажи я заранее, что уже женат, я бы, честное слово, вскочил на первый же дорсетский поезд, чтобы признаться миссис Вайолет Николс в любви.