Письма о русском экзистенциализме

С другой стороны, если теоретики символизма рассуждали о достижении высшей действительности – идей Платона через поэтическое вдохновение, то Бахтин свел идеи в план «прозаического» человеческого бытия, признаваемого им за единственную реальность. Он лишил произведение искусства сакральности, но обнаружил такой художественный феномен, который одновременно – явление земной жизни. Понятно, это полифонический роман Достоевского, описав который, Бахтин достигнул своей цели философского соединения «искусства и жизни». По – своему, «прозаически» опять – таки, но он тем самым ответил на один из важнейших запросов Серебряного века!

Однако вправе ли мы вообще искать в философии Бахтина (стоящей на трех китах поступка, диалога и карнавала) учение собственно о человеке? Я скажу, что мы даже обязаны делать это, поскольку сам Бахтин опознавал свое воззрение как философскую антропологию. В его записях 1970-х гг. есть фрагмент «Очерки по философской антропологии», где, по сути, в сжатом виде передано содержание трактата начала 1920-х гг. «Автор и герой в эстетической деятельности». С самого начала philosophia prima Бахтина строилась как учение о человеке, что поздний Бахтин и засвидетельствовал. Это оправдывает мою постановку вопроса: какой была философская реакция Бахтина на «три тайны» человека, ключевые для антропологии Серебряного века?

1. Бахтин о человеке как индивиде