Письма только для своих

Дорогой слон!

Как у тебя дела?

Она вдруг перестала писать. «Это какая-то ерунда, — подумала она. — Я ведь прекрасно знаю, как у него дела».

И она зачеркнула строчку «Как у тебя дела?»

— Ай! — вскрикнул слон.

«Счастливого пути!» — написала белка аккуратными буквами. «Ну и хватит», — решила она и тихонько подписалась внизу письма — там, где у слона был пупок.

Слон захотел прочитать, что написано у него на животе, но белка открыла дверь и вытолкала его на улицу.

— Эге-гей! — крикнул слон, но ветер уже подхватил его и понес по воздуху.

— Пока, слон! — крикнула белка. — До скорого!

— Пока белка! — крикнул слон. — Договорились!

Ветер подбрасывал слона высоко в небо и нес над лесом и над рекой к его дому.

Поздно вечером он его доставил.

Посреди ночи, когда белка все еще пыталась починить стулья и стол, ветер подсунул к ней под дверь маленькое письмо:

Дорогая белка!

Меня очень хорошо сдуло домой.

Спасибо тебе.

Я даже не помялся.

Твой друг письмо

А потом довольная белка заснула на обломках своей кровати.

Бывает ли так, что ничего не знаешь?

— написала однажды белка муравью.

Муравей долго думал, потом высоко подпрыгнул, почесал себя за ухом и написал ответ:

Да. Бывает все.

Спустя какое-то время он получил от белки новое письмо:

Даже не знаешь, что светит солнце, и что пришло лето, и что где-то далеко слон упал с ивы, — так бывает?

Да.

— написал в ответ муравей.

И даже не знаешь, что ты больше всего на свете любишь мед, и сладкие буковые орешки, и сахар?

— написала белка потом.

— Да! — крикнул муравей. — Да! Да!

Он закрыл глаза, поколотил себя по голове кулаками, а потом написал:

Да! И так бывает!

И даже не знаешь, что тебе бы очень хотелось, чтобы кто-то очень особенный (а не просто кто-то) случайно зашел бы в гости, — и так бывает?

— тут же написала белка.

Но когда муравей захотел ответить на это письмо, у него вдруг сломалась ручка, порвалась бумага, а стол переломился пополам. Дверь его дома вдруг распахнулась, и порыв ветра подхватил муравья и понес его через лес, к буку, к белке.

— Ой, — удивилась белка, когда муравей влетел в дом и шлепнулся на пол. — А я и не знала, что ты придешь.

— Я тоже не знал, — сказал муравей.

Потом он расправил куртку, немного покашлял и проговорил:

— Я думаю, это случайность.

— А я знаю, что стоит у меня в шкафу, — сказала белка.

Ей казалось, что это единственное, о чем она будет знать всегда, хотя белка знала, что и об этом она иногда забывала.

Муравей уже уселся за стол.

И совсем скоро они ели засахаренный шиповник и буковый мед и говорили о тех вещах, о которых они говорили всегда, о самых обычных вещах и о сложных вещах, и ни о чем особенном.

На краю земли в темноте и колючем холоде жил пингвин.

Жил он тихо, скучно и одиноко.

Однажды он наконец решил устроить праздник и пригласить всех.

Он нарубил клювом тысячи маленьких льдинок из замерзшего моря и написал на снегу, запорошившем лед:

Дорогие звери!

Завтра я устраиваю праздник. Приходите все.

Пингвин

Он подбросил письма вверх, и завывающий ветер унес их с собой.

Но когда они долетели примерно до середины земли, то растаяли и упали в океан.

На следующий день к пингвину никто не пришел. Только белый медведь зашел перекусить. Он торопился и принес в подарок сосульку.

— Спасибо, — сказал пингвин и подумал: «Что мне с ней делать?» Весь дом у него и так был в сосульках. Белый медведь поел сладкого льда, пробурчал несколько холодных слов и ушел.

— Было весело! — крикнул пингвин ему вслед. Но медведь даже не оглянулся.

Завывал ветер. Грустный пингвин смотрел на снежную равнину вокруг.

Под вечер он написал новые письма.

Звери!

Ну где же вы? Я устраиваю праздник, пока не стемнело. Поторопитесь!

Пингвин

И снова шквальный ветер унес его письма, и опять они растаяли над океаном и каплями упали в воду.

Когда стемнело, пингвин все еще стоял в снегу у своей двери. Слезы падали у него из глаз на замерзшие ноги и льдинками катились по снегу.

— Ну чем я вам не угодил? — плакал он навзрыд, так громко, как только мог.

Но ветер плакал еще громче, и слова пингвина растворились в темноте ночи.

Муравей проснулся посреди ночи и подумал:

«Напишу-ка я письмо белке. Но не обычное письмо, — решил он, — а непостижимое. Письмо, от которого белка просто упадет, трепетное письмо».