Письма. Том I (1896–1932)

2. Кольцо, которое Вы видели, имеет на себе надпись «Единение Любви, Сострадания». Думаю, что об этих началах не единомышленникам, но всему человечеству нужно помнить всемерно. Пусть эти начала будут написаны на всех языках и вхожи во все дома. Надеюсь, Вы согласитесь, что в настоящее время, как Вы и ссылаетесь на мои слова — «Во время смятения и лжи, разрушения и разложения», нужно каждому, голос имеющему, твердить об этих началах, не опасаясь быть осмеянным, заподозренным и преследуемым. Еще, пожалуй, кто-нибудь скажет: какая же это любовь, и какое это сострадание, и дозволено ли оно моим законом? Но, по счастью, сердце человечества, если и не всегда, то хотя бы иногда чувствует, что есть благо сострадания и любовь, движущая к единому Свету. Ведь не настолько же мы вообще огрубели, что даже пожелание Любви и Сострадания вменялось бы уже в преступление?!

3. Ваш вопрос о спиритизме и о явлении Св. Сергия на спиритических сеансах, если бы этот вопрос не исходил от Вас, отца духовного, то я назвал бы этот вопрос кощунственным. Можно ли дойти до такого мышления, чтобы хотя бы оставить в пространстве предположение о том, что Преподобный Сергий может появляться на спиритических сеансах?! Это было бы такое кощунственное оскорбление Великого Подвижника! Вообще, если бы Вы знали больше моих писаний, моих лекций, моих картин и моих суждений, то Вы бы знали также и мое отношение к спиритизму, ко вредности спиритических сеансов, которые могут вести к несчастьям и даже к одержаниям. Эта область опаснее, нежели входить с зажженной свечой в пороховой погреб. Человечество должно думать об очищении сознания, но не о смятении его.

Первое явление Преподобного Сергия жене моей Елене Ивановне было в Пасхальную ночь в 1913 году. Полное бодрствование, светлое устремление, необычайная гармония и мир всего существа, которому она удивлялась, поразительная светоносность и ощутительность явления, продолжительность его, которое наполнило все существо необъятной любовью ко всему сущему, и несказуемый трепет сердечный и взгляд глубоких глаз и четкость каждого волоса остаются запечатленными навсегда. При высших духовных настроениях могут быть такие явления.

Отец Иоанн! Чувствую, что с каким-то небрежением говорите Вы о кресте данном[1109]. Какое же имеете Вы основание так касаться обстоятельства, священного семье нашей? Не скрою, что для нас всех и для сына нашего Юрия, носящего крест этот вместе с крестом крестильным, было большим ударом почувствовать в словах служителя Церкви небрежное отношение к высоким событиям нашего существования. Вы говорите о необходимости ясности и правды, а в то же время в каждой строке пытаетесь внести и намек, и нарушение. Если мы начнем лишь отрицать, отталкивать, низвергать, то прежде всего мы нарушим и тот энтузиазм, который необходим для просветления сердца. Я уже писал Вам, меньше верьте клевете. Из этого письма Вашего вижу, что наветы шли от бедной одержимой, которую мы сожалеем, но одержание настолько сильно, что сердце ее наполнено злобою, не отступающей ни перед клеветою, ни перед предательством. Знал-то я ее всего несколько месяцев по рекомендации одной доброй особы. Пока я имел возможность помогать ей и денежно, она писала мне восторженные письма с великолепными эпитетами. Но как только кошелек мой истощился и, несмотря на все мое желание и на все поиски, мы не могли найти в настоящие труднейшие времена финансовых пособников им, то все переменилось, и я сделался исчадьем ада. Особа, познакомившая нас, писала мне: «Если бы нашлась тысяча долларов, то все стало бы на место». Может быть, Вы слышали и о прискорбном случае одержания с ее мужем. Так много сейчас одержания на свете и извращенного мышления! Посылаю Вам мою последнюю статью «Остров Слез». Из нее Вы увидите, если захотите увидеть, мою сердечную боль.