Письма. Том I (1896–1932)

При сем имею честь представить мое обращение ко Второй Конференции в Брюгге, посвященной нашему Пакту о Сохранении Культурных ценностей человечества. Уже из Парижа я имел случай слышать, что представители Югославии сердечно относятся к этому Пакту, и я убежден, что Державное Слово Ваше, Государь, внесет то утверждение, которое дает культурным восхождениям так нужную опору. Насущность нашего Пакта подтверждается, к сожалению, ежедневно. Не только в военное время, но и во время всевозможных народных волнений и потрясений уничтожаются множества незаменимых памятников Культуры, и потому так необходимо обновить и возвысить традицию почитания духовных сокровищ человечества. Мощь Монарха, сила каждого деятеля — в его высоком покровительстве Культуре, Знанию и Искусству. Потому, представляя Вашему благоусмотрению мои соображения о Пакте Охранения Памятников Искусства и Знания, я знаю, что не утруждаю Вас, но лишь отвечаю Вашим внутренним природным устремлениям. Пусть Знамя Триединства, в основу которого я положил идею Святой Троицы из Свято-Сергиевой лавры, пусть это Знамя охранит Сокровища Человечества, пусть оно охранит и все Ваши благие действия на всех героических путях Ваших.

Шлю в этом мои самые сердечные пожелания.

361 Н. К. Рерих — И. Шаховскому

24 июня 1932 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

О Господе, глубокоуважаемый отец Иоанн,

Благодарим Вас за книги Ваши «Белое иночество»[1172]. Все, о чем Вы напоминаете христианам, и нужно, и своевременно. Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое. Не умолкну ради Сиона. Трепетность перед Богом. Жизнь как служение Истине Откровения. Желание сердца. О грехах мелких — все это так жизненно и так неотложно нужно осознать в жизни.

Трогает меня и то, что Вы так многократно и с таким почтением поминаете первого духовника моего, отца Иоанна Кронштадского. Не могу не вспомнить следующую трогательную и высокопоучительную подробность: во время одного из посещений им дома нашего бабушка Татьяна Ивановна сказала отцу Иоанну: «На днях, когда молилась я Спасу, улыбнулась мне икона». Отец Иоанн на это ответил: «Сердце твое улыбнулось Спасу, вот и Спас улыбнулся тебе». Этим путем благоутверждения, доброты и привлечения шел отец Иоанн. Другой раз два гвардейских офицера под влиянием любопытства поехали в Кронштадт к отцу Иоанну и при этом говорили между собою: «Ну, что же, поболтаем со стариком». Когда же они приехали в Кронштадт и пошли к отцу Иоанну, то им навстречу вышла женщина с пустым стаканом и двумя ложками, сказав: «Батюшка просил вас поболтать». Вот таким прозорливством и широко и разнообразно, «коемуждо по делам его»[1173], наставлял отец Иоанн, всегда делая это так, чтобы каждое его выражение оставалось на всю жизнь и могло бы вести дальше по пути исправления и восхождения. Много поучительных подробностей сопряжено в семье нашей с именем отца Иоанна. А торжественное моление его «Отче наш» навсегда звучит в сердце каждого, кто слышал его.

Может быть, нам придется встретиться с Вами и когда-либо побеседовать от сердца к сердцу, по добру и во добро. Еще раз могу подтвердить Вам: радуюсь, что нахожу, к тому же и в Вашей книге «Белое иночество», что по мере сил пытаюсь идти к первоосновам Великих Заветов, чтобы избежать всевозможных позднейших нагромождений, граничащих подчас со святотатством и кощунством. «Во всех трудах своих смотри в основу и углубляй добро» — таков был один из заветов мне отца Иоанна. Вы, конечно, знаете о всей той темной клевете, существовавшей около отца Иоанна и повторявшейся легкомысленными и легковерными языками, но клевета — разве она не является еще одним признаком истинного величия его духа?

Итак, до нашего личного свидания, шлем Вам лучшие пожелания Вашим добрым посевам и трепетному стоянию перед Господом.

362 Н. К. Рерих — Р. Кришнадасу [1174] *

24 июня 1932 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб]

Уважаемый г-н Рай Кришна Дас,

Благодарю Вас за Ваше письмо от 16 июня. Я разделяю Ваше мнение о том, что при правильном потолочном освещении проблема с выбором зала под мои картины решается вполне удовлетворительно. Если разместить три лампочки довольно близко к потолку (с учетом того, что потолки низкие), это будет вполне приемлемо, и освещение можно будет легко отрегулировать, чтобы лампочки не отражались на стекле. Подобная проблема решена аналогичным образом в нескольких залах моего Музея в Нью-Йорке.

Я принимаю меры к тому, чтобы уже здесь оформить картины в рамы (тогда в Бенаресе их останется только застеклить), и надеюсь в ближайшее время сообщить Вам об их отправке. Я пошлю также примерный план, как лучше развесить картины.