Читаем Письма. Том II. 1855–1865 полностью

Я, слава Богу, здоров, дела мои еще не начинались. О переводах наших протокол уже подписан — и, вероятно, скоро Вы получите их, а между тем и я здесь стану печатать Тунгусскую Азбуку, — которую разрешено уже печатать и, разумеется, на счет казны.

Ложечниковым мой искренний поклон, а также и Чаадаевым.

При свидании со Владыкою попросите его благословения на меня.

Затем прощайте, до свидания! Ваш доброжелательный слуга

Иннокентий, А. К.

Сентября 23 дня.1857. С.-Петербург.

Письмо 193

Господь с тобою! Возлюбленный мой о Господе, Отец Протоиерей Димитрий.

От всей души поздравляю Вас со днем Ангела Вашего. Желаю Вам всякого благополучия и здоровья.

Письмо Ваше от 22 октября я получил и отвечаю Вам.

О награждении других трудившихся с о. о. Петром и Димитрианом я еще не начинал речи, ожидаю от Вас хотя одной книги напечатанной.

Касательно продолжения печатания Евангельским шрифтом, я не спорю с Вами. Пусть идет, как идет, только бы скорее шло дело.

А относительно того, чтобы отпечатать хотя одно Евангелие с русским текстом, скажу Вам, что тут встретится затруднение: потому что думают сделать новый перевод на русский язык, а когда это будет, Бог знает. Дай Бог, чтобы ко второму изданию наших Якутских переводов был сделан новый перевод св. писания на русский язык. Печатать же с славянским текстом я не вижу особенной надобности и пользы.

Касательно дел моих, скажу Вам, что они еще, можно сказать, и не начаты, впрочем… Надобно прежде решить вопрос: согласен ли будет Государь на разделение Епархии при нынешних финансовых обстоятельствах, а это без графа сделать было некому. Граф же, хотя приехал, но в должность свою не вступал еще.

Я решился непременно ехать отсюда вначале января, несмотря на то, кончится мое дело или нет, здесь душно. Улицы узки… Если захотят сделать, то успеют все сделать, а не захотят, ничем не подвинешь, а всех протоколов Синодских не перечитаешь… подписывать их есть и будет кому и без меня. Не напрасно ли граф говорит, что в Сибири много будет викариатств, впрочем, посмотрим. А я что-то очень сомневаюсь, по крайней мере, я могу сказать то, что я, как приехал один, так, во всяком случае, уеду один и вот почему: положим, что епархия наша разделится на две: Камчатскую и Якутскую, и кроме того в Америке откроется викариатство. Викария в Америку избрать теперь нельзя, потому что надобно мне съездить в Америку и, между прочим, посмотреть тамошнего ректора,[47] не годится ли он в Викарии! Во-вторых, если в Якутск послать своего Архиерея, то мне где прикажите жить, на Амуре еще нет никакого нашего здания. И потому, если и разделится наша епархия, то до времени постройки каких-либо для нас зданий на Амуре я должен управлять обоими епархиями, чтобы иметь уголок в Якутске и, следовательно, мое (и многих) желание относительно Вас исполнится в свое время.

Открытию же викариатств в прочей Сибири едва ли не попрепятствуют финансы.

Расскажите это Владыке[48], попрося пред тем его благословения мне, и с тем вместе скажите ему вот что: я в своей домовой церкви мог отслужить только еще один раз, за неимением дьяконов, впрочем надеюсь еще раза два-три отслужить у себя. Ризницы при домовой церкви чрезвычайно мало: две ризы — и четыре ветхих стихаря.

NB. Для меня же ризница есть — два облачения: одно дали из Лавры, другое пожертвовала Т. Б. Потемкина, завел и митру, думаю заказать и другую получше, но не дешевле ли будет в Москве. Но вот что недостает: — мне из Лавры мантию дали самую полинялую — так-то мне стыдно было быть в ней в Синод при наречениях, тогда как мои собратья в светлых ризах. Попросите Владыку, не найдется ли у него мантии получше для меня — по крайней мере, на время и, если таковая милость от него последует, то скорее пришлите или привезите ее ко мне и справку о цене за митру по белому глазету, шитую золотом с несколькими камешками. Не забудьте захватить две-три ризы и 5–6 стихарей, хотя поношенных, но не ветхих.

Ложечниковым и Чаадаевым мой искренний поклон. Просьбы от рязанского будущего нашего попа я не получал. Участь Вашей Грамматики теперь зависит от Вас, она лежит у меня и ждет Вас. Затем прощайте, Господь с Вами.

Преданный Вам Иннокентий, А. Камчатский.

Завтра рукоположение в Архиерея — Архимандрита Игнатия, бывшего в Сергиевой пустыни.

Октября 26 дня. 1857. С.-Петербург.

Письмо 194

Возлюбленный мой о Господе, Отец Протоиерей!

Письмо Ваше от 31 октября получено в свое время, и по нему все различные вещи — и отвечаю Вам:

Владыка дивился тому, что я писал в прошедшем письме моем. Но он, конечно, не менее того удивится, если я ему расскажу лично все то, что здесь я вижу и встречаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза
Письма к провинциалу
Письма к провинциалу

«Письма к провинциалу» (1656–1657 гг.), одно из ярчайших произведений французской словесности, ровно столетие были практически недоступны русскоязычному читателю.Энциклопедия культуры XVII века, важный фрагмент полемики между иезуитами и янсенистами по поводу истолкования христианской морали, блестящее выражение теологической проблематики средствами светской литературы — таковы немногие из определений книги, поставившей Блеза Паскаля в один ряд с такими полемистами, как Монтень и Вольтер.Дополненное классическими примечаниями Николя и современными комментариями, издание становится важнейшим источником для понимания европейского историко — философского процесса последних трех веков.

Блез Паскаль

Философия / Проза / Классическая проза / Эпистолярная проза / Христианство / Образование и наука