Пит Мелларк: Горький кубик сахара (СИ)

Наступивший день донельзя нас измотал с Китнисс, трибутов собрали всех вместе и мы смогли хотя бы рассмотреть друг дружку, знакомиться нам особо не запрещали, так мы с Китнисс познакомились (и подружились) с трибутами из 11-го: Цепом и Рутой, потом к нам подошли Дельфи и Анастазио, но вскоре пришёл главный распорядитель игр Сенека Крейн, молодой и очень импозантный мужчина и завернул весьма талантливо, замечу, длинную речь.

Крейн рассказал, что распорядители изо всех сил стараются исправить неравенство условий для всех трибутов на Арене. Заявил буквально следующее:

— 74-е Голодные игры станут самыми честными в истории.

И тот час, Сенека Крейн попал под гряд упрёков трибутов первого и, особенно яростно, второго дистрикта. Они открыто и нисколько не боясь, высказывали Крейну претензии, что это не их вина, что у них дома есть возможность долго и тщательно готовиться к Играм, что их родители, отнюдь не богачи, отдавали львиную часть своих заработков за их обучение, а теперь их обвиняют в нечестности и если кто в этом и виноват, так это Капитолий. И что нечестно внезапно менять в корне все правила.

Мы, другие трибуты, дар речи потеряли от этой наглости, а Сенека Крейн стал белым словно мел, но слова не сказал, что Капитолий всегда прав и возражать ему смертоносно, но виртуозно выкрутился, сказав, что учеба в академиях это ещё не гарантия победы на Голодных играх, что за последние 15 лет лишь 6 раз побеждали выходцы из 1 и 2, я заметил, что задававший самые острые вопросы парень из второго, крупный плечистый блондин с короткой стрижкой, при словах Крейна побагровел от злости и только когда его за руку схватила его напарница, совсем маленькая, в сравнении с ним, девчонка, юркая, как ртуть и что-то сказала ему на ухо и он, с трудом сдержавшись, промолчал.

Затем Сенека Крейн сказал, что по новым правилам, трибуты, сойдя с дисков, когда прозвучит гонг к началу Голодных игр, получают гарантированное распорядителями право взять первый попавшийся рюкзак и некоторое количество еды и убежать, а за попытку убить любого за это время, нарушитель будет жестоко наказан распорядителями — получит не смертельный, но сильный разряд электричества.

Парень из дистрикта 1, рослый, но менее внушительный, чем парень из второго и Цеп, насмешливо заявил, что это полная глупость, трибуты разбредутся по Арене и Игры затянутся на месяц и он лично гонять по Арене и выкуривать каждого из угла, куда тот забьется, желанием не горит.

Сенека тут же ему ответил, что ему до этого дела нет, но он может пообещать парню из первого (Сенека назвал его имя: Марвел) и трибуту из второго (Сенека назвал его Катоном), что за нарушение нового правила ими двоими, они будут награждены электрическим разрядом такой силы, что день не смогут пошевелиться. Те хотели что-то сказать, но на этот раз уже обе их напарницы схватили их за руки и заставили промолчать. Однако, факт: все трибуты из первого и второго после речи Крейна вид имели крайне недовольный и угрюмый. Я даже слышал слова Марвела:

— Лучше бы я остался дома!

— О причинах невероятной смелости, а правильнее сказать, наглости, трибутов из первого и второго дистриктов, я решил поговорить с нашим ментором, Хеймитч помолчал и ответил мне, что они явно действовали по указке своих менторов и что недовольство Капитолием вполне могло перекинуться и на их дистрикты, но вообще всё это, мягко говоря, необычно и заставит Капитолий понервничать.

А потом Хеймитч долго мучал нас с Китнисс тем, что вдалбливал в мою, но больше в голову Китнисс инструкции как себя вести на камеры, как отвечать на вопросы Цезаря и пр. И я заметил, что, несмотря на полнейшее отвращение ко всему этому, Китнисс очень старается вникнуть и научиться тому, что говорит ей Хеймитч. Очень старается. Получалось, правда, не очень, но самые грубые ошибки Хеймитчу предотвратить удалось. Надеюсь на то, что Хеймитч это тоже почувствовал и говорит:

— Все меняют правила, ну и мы тоже отличимся: потребуем брать интервью не у каждого из вас по отдельности, а вместе. Упремся рогом: и Капитолию придется пойти нам на встречу. Но, Китнисс, тебе придется постараться на славу, главный удар возьмёт на себя Пит, а ты ему подыгрывай, как можешь. Идёт?

Я согласна, — Китнисс как-то очень сразу, без пререканий, согласилась.

Вот в таких мучениях день и пролетел. Измученные, уставшие после ужина мы с Китнисс пришли посидеть перед сном на крышу- посекретничать:

— Пит, как думаешь, у нас получится, — в ее голосе я почувствовал неуверенность и поэтому, ответил твердо:

— Должно получиться. Обещаю — я тебя не подведу!

Китнисс это почувствовала, мы сели рядышком, сцепили руки и немного поговорили без свидетелей:

— Пит, ты ведь уже понял, я не только браконьер, но и заговорщица, в придачу.

— Я уже понял. Я и сам с отцом тоже помогал, как мог.

— Я об этом и не догадывалась.

— Ну, так, конспирация.

— Чего?

— Осторожность, говорю.

— Пит, слышишь меня. Я тебе умереть не дам. Ты меня понял?

— Ладно. Но ты тогда слушайся Хеймитча и тогда всё у нас получится.

— Пит?

— Что?

— А, я тебя люблю.

ЧТО??????????????????