Пит Мелларк: Горький кубик сахара (СИ)

«Да уж, в этом вся МОЯ Китнисс — сначала стреляет, а потом думает, надо ли было вообще в кого-то стрелять! Снайпер!!!».

— Я не врал, но кое-чего не сказал, девушка у меня есть, но по ТВ со мной ее не показывают, напротив, мне пришлось ее спрятать от Капитолия, — ответил ей Финник.

Я же, глядя на них, думаю: своим вызовом на Жатве я начал с Капитолием и президентом Сноу, даже не подозревая об этом, рискованную игру с сумасшедшими ставками, по ходу дела в игру вовлекается все больше народа и с каждым часом, а может даже минутой, игра становиться более сложной. Вот уже и Китнисс включилась в эту смертельную игру с Капитолием, готова рискнуть всем. Теперь и повстанцы готовы помогать нам. Однако, забывать нельзя ни на секунду: главная моя цель — выживание Китнисс, придется быть втройне осмотрительным и тщательнее продумывать все заранее. А затем события приняли любопытный оборот:

— А как зовут твою девушку, Финник? — спросила Китнисс.

— Ее зовут Энни. Мы живем вместе в четвертом. Она участвовала в Голодных играх пять лет назад и, на ее глазах, на парня, который помогал и защищал ее, напали парень из первого и парень из седьмого. Он, дав Энни возможность убежать, погиб, Энни видела своими глазами, как ему отрубили голову.

— Я вспомнила эти игры, твоя девушка невысокая с длинными рыжими волосами, она выжила совершенно случайно, плотину прорвало и все, кто ещё уцелел, утонули. Финник, мне так стыдно за мои слова! — глаза Китнисс округлились от переживаемых ею эмоций.

Китнисс подходит к Одейру ближе, смотрит ему прямо в глаза: мне известен этот прием, я думаю, у Китнисс сильнейшая энергетика, она может сильно влиять на людей, я и сам тому доказательство, когда она смотрит глаза в глаза, нельзя солгать — Китнисс прочтет это по твоему лицу.

Немного погодя, Китнисс спрашивает молчащего Финника:

— А как сильно ты ее любишь? Ты готов ради своей девушки пожертвовать жизнью? — Китнисс по прежнему смотрит прямо в глаза Финнику:

 — Я отдам за Энни жизнь не задумываясь, — отвечает он, — и добавляет, — И не только жизнь.

— Ты говоришь правду, — задумчиво, но ни на секунду не отрываясь взглядом от глаз Одейра, говорит Китнисс.

Затем наступает пауза, Финник опускает глаза, а Китнисс подходит ко мне и берет меня за руку. А наш ментор внимательно молча наблюдает за этой сценой, но его лицо совершенно непроницаемо и понять, что сейчас он чувствует, нельзя: у нашего ментора за 25 лет выдержка выработана потрясающая.

— Кстати, Пит и Китнисс, у меня новости из двенадцатого и от ваших близких, — говорит Финник, — не скрою, у нас с Китнисс одновременно из груди вырвался крик отчаяния и надежды: как там наши семьи? — Повстанцы сейчас полностью захватили дистрикт 12, это было проще всего, он небольшой и, главное, совсем рядом дистрикт 13 и забор совершенно не охраняется. И командование повстанцев просило передать тебе, Китнисс, благодарность: ваша с Гейлом помощь неоценима, теперь ваши семьи в безопасности и передают вам привет.

«Моя Китнисс заговорщица??? Впрочем, Мелларк, чему ты удивляешься, она — идеальная заговорщица против власти Капитолия: храбрая, способна на то, на что никто другой не отважиться».

— Тебе, Пит, привет от твоих родителей, в особенности от твоей мамы и от брата Бреда. Китнисс, тебе будет интересно узнать, Пит тоже помогал повстанцам, а его отец сыграл в событиях немаловажную роль, — сказал нам обоим Одейр, улыбаясь искренне, как «не телевизионный Финник». Разница просто потрясающая.

«Меня раскрыли? Какая жалость. Вот и Китнисс изумленно уставилась на меня. Да, я заметил, как поменялось вчера отношение ко мне моей матери, а гневное выражение лица отца я не забуду точно, он был готов убить на месте того миротворца, который пытался помешать моей семье попрощаться с Питом-добровольцев. Да и выражение лиц людей на площади в момент Жатвы нельзя было назвать покорным и смирившимся со своей участью. Хотя, меня в планы восстания никто не посвятил: я же всего-навсего маленький и скромный помощник для мятежников: передавал по заданию отца заказчикам в пекарне особые буханки, в которых специально для них внутри находились секретные послания от повстанцев. А клал их туда при выпечке хлеба, всё-таки не я, а мой папа. Я также относил подобные буханки в штаб миротворцев, в мэрию…».

И тут в разговор вступает Хеймитч:

— Но сейчас наша главная задача привлечь к вам максимальное внимание простых капитолийцев. Пит, Китнисс: в Капитолии, преимущественно, живут небогатые люди. Китнисс справедливо заметила, именно что, слабые люди. Они не наши враги, их также жестоко угнетают, как людей в дистриктах, но с детства им навязали омерзительный и отвратительный образ жизни, но в большинстве своем они — слабые и несчастные люди.

— Но против кого тогда мы боремся? — спрашивает Китнисс (а я с ней совершенно согласен, неужели с одним только президентом, ведь я-то знаю, что даже наш мэр мистер Андерси и помощник главы миротворцев дистрикта 12 Кассий Марлоу помогали мятежникам).