Пицца с мандаринами

– Ну да, – кивнула Женя. – Ты против?

– Нет. Я ем пиццу.

Он открыл перед ней двери, занервничал, не слишком ли это, а потом увидел, что Женя не смутилась. Кажется, она вообще не обратила на это внимание.

– Ты что будешь? – спросила Женя, когда их шумная компания устроилась на мягких диванчиках возле длинного стола.

Они решили, что быстрее будет заказать самим и взять что-нибудь из готового, чем ждать официантку. Потому активно обсуждали, кто что не ест ни в коем случае.

– Не знаю, – пожал плечами Лианг. – Ты что закажешь?

– Вообще, я картошку хотела, с сыром, – засмеялась Женя. – Но раз такое дело…

– Это подходит, – засуетился Лианг, – я могу есть картошку. Я очень ее люблю.

– Ладно. Тогда… Ребят, кто идет? О, Оля. Слушай, нам два картофеля по-деревенски. И сырные колечки, если будут. – Она повернулась к Лиангу: – Это запеченный картофель дольками с зеленью. Подойдет?

– Да, конечно, – сказал Лианг, а сам теперь внимательней рассматривал ее друзей.

Девушку, которая первой ушла делать заказ, в особняке он не видел. Она не актриса и не персонал, работавший с гостями. Звали сокращенным именем Оля, потому Лианг решил, что они примерно в одном статусе. Возможно, она гример или еще кто-то из закулисных пчелок. Оля была выше Жени, но черты лица детские и милые. Темно-русое каре с округлой челкой и ореховые глаза с тщательно прокрашенными длинными ресницами. Говорила Оля мягко и бегло, почему-то напоминая ему Фрекен Снорк.

За Олей почти сразу пошел Миша. Ничем не примечательный молчун, судя по разговорам, именно на его машине они сюда приехали. Миша никаким образом не походил на творческую личность. Просто хороший знакомый с просторным авто и широкой душой. Удивительно, что он согласился на развоз вещей и людей в ночи перед новогодними праздниками.

А вот оставшийся с ним и Женей за столом парень по имени Ермил точно был артистической натурой. Имечко его Лианг хорошо запомнил, впервые такое услышал. С большим трудом выговорил. Яркий Ермил, как и Женя, был со сценическим макияжем, но, раскинувшись на диванчике напротив, выглядел так, словно это его обычный вид. Лианг вдруг подумал, что вполне вероятно, что это действительно его будничный образ. Черный кудрявый вихор волос он все время зачесывал назад, тонкими пальцами словно втыкая в кудри на затылке. Говорил поставленным бархатным баритоном, и речь его для Лианга звучала пунктирообразно: слово понятно, два мимо, фраза ясна, какая-то бессмыслица. Ермил как будто специально вставлял в речь крылатые фразы и чудные фразеологизмы. Иногда смеялся и комментировал окружающую действительность стихами. Наверное, будь Лианг носителем языка, с Ермилом он бы поговорил с большим интересом.

Еще с ними сидел Саша. Паренек, который притащил Жене куртку, как только она вышла в сад. Уже тогда Лианг обратил внимание на удивленный и недобрый взгляд этого Саши. Сейчас паренек из сада совершенно преобразился. Стал словно выше и напористее. Вел, однако, себя вежливо и пытался быть душой компании. Не удавалось. Врожденную харизму Ермила оказалось невозможно перебить выученными улыбками. Но Саша из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать свою интересность. Лианг смотрел на его аккуратную стрижку, правильную одежду и широкую улыбку и готов был поспорить, что Саша – отличник. Бросил взгляд на очередь у кассы, где Оля и Миша о чем-то болтали, и подумал, что он здесь единственный, кто не произносит ни слова. Мысли бились в головной боли, словно в гнилой бочке. А где-то над ним смыкалось разочарование в себе. Ему совершенно нечего было сказать и изобразить из себя.

Вернулись Оля и Миша. Сели как будто вместе, и Саша предложил их сфотографировать. На память. Оля засмущалась, а Женя шикнула на Сашу, как будто не стоило ему это говорить. Однако поддержала и стала фотографировать сама, поясняя, что не их, а как бы всех. Чтобы на память осталась вся компания. Лианг не хотел попадать в кадр. Он ведь не с ними, но Женя настояла, и Ермил поддержал. Заодно спросил, чем он по жизни занимается. Женя выкрикнула, что он «обниматель панд», и на Лианга обрушилось всеобщее внимание. Голова так гудела, что отвечал он с трудом и наконец отбил все расспросы тем, что плохо понимает и почти не говорит по-русски. Ермил предложил по-английски, раз такое дело, но Женя опять выразительно на него посмотрела. Лианг отметил, что ему невероятно приятно, как тонко она чувствует настроение окружающих. Хотел сказать ей об этом. Восхититься. Но тут принесли пиццу и картошку.

Картофель, порезанный дольками, на вкус сильно отличался от фри, но Лиангу понравилось. Он редко ел картофель. В основном чипсы, из которых ему нравились со вкусом масла и меда. Сейчас соленые дольки казались ему непривычными, а специи, особенно зелень укропа, совершенно по-новому раскрывали блюдо. Женя спросила: как ему? Он кивнул и поблагодарил ее. Ее взгляд говорил, что она беспокоится. Стало тепло, и обручи, сжимавшие голову, стали слабее. Внезапно принесли два овершейка.

– Это еще что?! – загорелись глаза у Жени.