Пламя

Олаф Стэплдон Взбунтовавшиеся руки

Сэр Джеймс приготовился написать судьбоносное письмо. Вывел дату и начало: «Дорогой советник Сондерсон». И тут рука его застыла в воздухе. Последующие слова уже сформировались в мозгу, но рука отказывалась двигаться. Ручка выпала из ослабших пальцев и откатилась в сторону. Он попытался поднять ее, но правая рука не слушалась.

Изумленный и встревоженный, он, однако же, ощутил — и быстро подавил — проблеск веселья: написание письма откладывалось. Он встал из-за стола. Рука плетью висела сбоку, болтаясь, словно шея только что убитой птицы. С некоторым беспокойством он проверил остальные конечности: все они функционировали нормально. Но правой рукой он теперь мог пошевелить не больше, чем сдвинуть гору. Он пересек комнату и рухнул в мягкое кресло. Парализованная рука раскачивалась перед ним, поэтому он грузно сел прямо на ее кисть. Ослабшая конечность не отозвалась ни болью, ни каким-либо другим ощущением.

Сэр Джеймс Пауэр был успешным и уважаемым гражданином. Нынешнего своего положения он достиг за счет упорного труда и расчетливого ума. Управляющий директор и главный акционер большого магазина в крупном провинциальном городе, он гордился не только эффективностью своего бизнеса, но и своим обращением со служащими. Они имели все, чего только могли желать: хорошие условия, хорошую зарплату, систему участия в прибылях, качественный уход в случае болезни. Конечно, он ожидал от них добросовестной работы, четкого исполнения его предписаний и такой же преданности фирме, какую сам всегда демонстрировал. Он неустанно внушал им, что они государственные служащие, а не просто работники частной фирмы. Однако его увещевания не приносили того эффекта, на который он рассчитывал. Лишь очень немногие из персонала действительно отвечали преданностью, да и то скорее не из-за лояльности фирме и ее социальной функции, а вследствие личного к нему уважения. Но остальные, фактически большинство, похоже, цинично заботились о собственных интересах, судя по всему, полагая, что на самом деле общественное благоденствие заботит его не больше, чем их самих. В его призывах они усматривали обычные хитрости сурового начальника, преследующего меркантильные цели. Лишь нескольким работникам (по его ощущениям) хватало воображения, чтобы понять: весь его упорный труд мотивирован служением обществу. Еще меньше они понимали, что он печется об их собственном благосостоянии, словно все они его дети.

Именно из-за своего общественного положения он счел себя обязанным написать письмо. Он должен возразить против методов, примененных полицией в отношении некоторых горячих юношей; и его первым шагом должен стать личный протест, заявленный члену городского совета, который, согласно его информации, и побудил полицейских к этим действиям. Будучи безработными, молодые люди как раз таки и вызвали гнев властей тем, что организовали демонстрацию безработных. Им удалось пробудить в народных массах до-вольно-таки сильную ненависть к крупной сталелитейной фирме, в которой они раньше работали. Советник Сондерсон являлся главой этой фирмы. Лидеры протестного движения действовали весьма осмотрительно, стараясь не допускать даже малейших нарушений закона. Полиции долгое время не удавалось найти обоснованной причины для вмешательства. Но в конечном счете она совершила рейд на штаб-квартиру движения и обнаружила большое количество листовок, которые, при соответствующем полете фантазии, могли быть интерпретированы как мятежные и, более того, как обращенные к войскам. Но странное помешательство сэра Джеймса было вызвано не столько подробностями этого дела, сколько тем, что молодые люди в итоге угодили в тюрьму, и сразу несколько достойных обществ обратились к сэру Джеймсу, непреклонному защитнику прав человека, с призывом использовать, от их лица, все его влияние. Самому ему не очень хотелось что-либо предпринимать. Он всегда утверждал, что его интерес в политике ограничивается защитой личной свободы и частного предпринимательства. Отсюда — и его выбор политической партии. Но насильственные идеи коммунизма, очевидно, вызвали в недовольных кругах общества волнения, которые следовало подавить прежде, чем ситуация обострится. Он ничего не знал о коммунизме как о политической теории, да и не хотел знать, но не сомневался в одном: в этот критический период революционные идеи очень опасны. Более того, его собственный опыт общения с людьми учил тому, что частное предпринимательство, направленное на достижение личных целей, является источником жизненной силы общества. Что же до безработицы, то, к сожалению, ее приходилось терпеть во времена депрессии для того, чтобы во времена процветания иметь достаточный резерв рабочей силы.