Через два дня, тем же утром, когда полиция освободила хор и оркестр, — они плелись в затылок, понурые, к концу срока заточения начав понимать, что пентаграмма, ими образованная, куда их загнали, возможно, и являлась тем самым шансом унять зуд, уже искрящийся, живущий в каждом из них; аккомпанемент не в такой яме, они не в такие три ряда, да это же ради их кружка всё и затеяно; побочная ветвь плана — та, на которую ушли умыкатели; повторявшийся знак одному из учеников, горький, как желчь, оцет, улетающий в кои-то веки мрак — это и про них тоже, а также одно большое и общее, даже с ямой, тайное чудо… — лечебница была готова к переезду.
[211] А не приходит в голову, что у них на этом всё и строится
[210] Ладно, прекрати, мне это больно слышать. Не верится в страшном сне, чтоб Пескаторе или Бертоли в такое метили
[209] Ты меня среди прибывших видел? А я, чёрт меня подери, не призрак мщения. Так как я такое умудрился? А так, что меня протащили сюда, в последней, проверяемой тобой бездарнее бездарного карете, чтобы было на кого смерть дона повесить. Не веришь? Хочешь, перескажу, о чём ты с теми двумя острил? Ты спрашиваешь, откуда ж такие членососы только берутся, а они…
[208] Ты что, ополоумел? Прямо сразу дона? А ты кто?
[221] О, Джанлука, дай пять… Тумблер, кого я вижу… Ганс, и ты здесь… Что там? черепаховый? нормально, нормально… А вы что, венецианцев тоже принимаете?.. О, Сильвио, не заметил тебя… Тони, родной, а я думал, тебя во время той мясорубки у садовой решётки порешили…
[220] Голубая щетина
[219] Что он решит на счёт меня?
[218] Да так
[217] Слава богу, кто там у вас, дева Мария? додумался спросить. Сейчас мы пойдём в дом, и ты меня всем представишь. Смекаешь?
[216] Как же тогда их разоблачить?
[215] Слушай, ты вообще умеешь планировать? Все объедаются шпагатом, а тут мы для пущего аппетиту, ваши, говорим, дон, ребята, Пескаторе и Бертоли, да-да, те самые, что сидят по правую и левую от вас, решили, на хуй эту лишнюю пару ушей, мы знаем больше анекдотов. А откуда сведенья? Да вот от него. Сам пришёл и выдал
[214] А, предатель предаёт предателей
[213] Простой вопрос, как считаешь, станут Бертоли или Пескаторе, надеюсь, тебе известен их скверный нрав, сводивший с рассудка нянек, ещё когда оба были младенцами, снившиеся им струи мочи в лицо, мужья потом не хотели целовать, отпускать меня на все четыре после рокового свершения в святая святых, чтобы я со всех колоколен всем, чья затея и кого благодарить?
[212] Что ты задумал, малый?
[231] Зд.: солнечные ванны
[230] Да ваши кобели расчихались похлеще Сэй-Сёнагон. Двое лбами, откинулись, двое лбами, откинулись
[229] Ну ты прямо дрессировщик, даже не знаю, может, позвать посоветоваться консильери
[228] Ясное дело, сыпанул им табаку, а вы думали, буду с дыркой на заднице ходить?
[227] Ну, давай, парень
[226] Так спроси его самого, я уже заебался оправдывать
[225] Но как он победил людоедов?
[224] Поди, дон, знай. Наверняка, отбился от труппы или умеет встроить пружины в подошвы, такое сейчас сплошь и рядом
[223] А как же он пробрался в дом, когда мой забор плюёт на Эйфелеву вышку, а по двору, куда ни глянь, снуют доберманы?
[222] Вот, дон Казадио, парень с туманными планами на ваш счёт. Выбирал, что почитать в кабинете, пальцами все серванты исхватал. Говорит, библиотека без «Дон Кихота» — всё равно что сыны Италии, протягивающие руку за чужим добром
[241] Вот и всё
[240] Зд.: феноменальную кучу дерьма
[239] Сквозь пастораль
[238] Зд.: принцип меньшего зла
[237] С факелами
[236] Средь бела дня
[235] Недоделка
[234] Зверь
[233] Разбойник
[232] Наше море
[243] Для удобства приводится в соответствии с правилами правописания, установленными реформой 1918-го года.
[242] Удар ниже пояса
ЧАСТЬ
ТРЕТЬЯ
ПРЕДАННЫМ —
ЗА ТАК