Планета для охоты

Дорнье с Макгерти переглянулись. Мартин был плох.

— Что с вами случилось? — Макгерти старался говорить спокойно.

Мартин впился в его лицо воспаленными слезящимися глазами и заговорил тихо, невнятно, будто боялся не успеть сказать что-то важное:

— На той поляне, вы видели, у нас забарахлила установка кондиционирования. Душно что-то стало в машине. Я решил остановиться. Блажь на меня нашла — мог бы спокойно доехать до лагеря. Христо весь день был какой-то мрачный, расстроенный. А тут вдруг развеселился. Предложил пообедать на травке. Что за, говорит, пижонство развели. Скоро, говорит, у нас вместо ног гусеницы расти будут. Времени у нас было еще много… В общем, решили спустится к воде. Там — видели? — ручеек в зарослях по низинке. Я загнал «Икар» в тень, и пошли.

Он замолчал, лишь дышал тяжело, да пальцы его все шевелились, будто ощупывали клавиши управления.

— Это было страшно, парни, — тихо сказал Мартин. — Я никогда не знал, что бывает так страшно! Они подняли нас у ручья и погнали к поляне. Они катились за нами не спеша, уверенно так, на приличном расстоянии. Обложили, как волков, Мак…

— Кто — «они»? — как можно спокойнее спросил Макгерти.

— Эти… — Мартин обвел из горящими глазами. — Они здорово смахивают на гигантские мыльные пузыри. Ну, такие приплюснутые шары, скорее, капли, почти прозрачные, — он зажмурился. — Они шли за нами полукругом, а впереди них катилась волна ужаса. Стоило нам сбросить темп, как она захлестывала…

Мартин сник, надолго замолчал, лишь дышал тяжело, будто в лихорадке.

— Что будем делать? — Дорнье тревожно всматривался в обступившую их густую тьму диксианской ночи. — Центр молчит. Приняли они информацию, нет? Эфир помехами забит. У меня такое впечатление, что нас глушат, а?

Макгерти не успел ответить, потому что Мартин снова заговорил:

— Я крикнул Христо, чтобы он забирал левее к транспортеру. Он немного приотстал. А я заметил, что стоило мне оторваться, и в голове будто светлело, страх этот дикий отступал, легче становилось. Я крикнул Христо, но он, наверно, не услышал. Он бежал, как слепой, — наверно, был в этой волне страха, из которой я вырвался. Видимо, Христо спас меня, потому что задержал этих — он споткнулся вдруг и упал, и пузыри тормознули. Этого хватило мне, чтобы добежать до «Икара». То ли они не заметили транспортер, то ли не придали ему значения, в общем — я успел заскочить в люк и врубить защиту… А когда развернулся, Христо уже исчез.

— Как «исчез»? — спросил Дорнье.

— Я не нашел его на том месте, где он упал второй раз. Эти… прошили его стрелами — такие длинные блестящие стрелы, не знаю, что это. Христо упал, я видел это уже из «Икара». Я рванул к нему, кусты закрыли обзор, на какую-то минуту и закрыли-то, а выскочил на поляну — нет его. И тут они чем-то саданули по «Икару», хорошо, я защиту включил. Только бросило сильно. Вот тогда я и ударил из боевого. Руки тряслись, навести никак не мог, — Мартин горько усмехнулся. — Навожу — а сам думаю: делаю-то что? Литер «Эй» ведь! Кошмар какой-то. Они быстрые, капли эти, шарахнулись кто куда. Я за ними… — голос водителя совсем стих, голова беспомощно упала на грудь.

— Дори! — сказал Макгерти. — Ты поведешь «Икар», я — на аварийном. Быстро на станцию!

— Хорошо, что мы предупредили Центр, — тревожно сказал Дорнье.

— Хорошо, — согласился Макгерти, берясь за ручку донного люка. — Если предупредили…

Он был недалек от истины. Ни одна радиограмма не была принята Центром в этот день из-за диковинной магнитной бури, пронесшейся над планетой, с эпицентром где-то в районе Главного горного узла Лангара.

САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ — УТРО

Он проснулся за минуту до того, как под сводами пещеры пронзительно забилась рвущая душу трель аварийного вызова связи. Проснулся, ощутил рядом с собой уютное тепло тихонько дышащей во сне девушки и с удивлением констатировал, что на душе необычайно светло и как-то спокойно-весело.

И сразу вспомнил все. И как неуклюже полез к телефону, смахнув по дороге свечу, и внезапно возникший запах гари, и расстроенное лицо Оры над огромной дырой, выгоревшей в синтетике спального мешка. В базе было только два спальника, и Алексей приготовился провести «приятную» ночевку в борьбе с промозглым холодом пещеры.

— Ложитесь, Ора, — сказал он, прикидывая, чем бы таким залатать на время эту гигантскую дырищу в их с Мишкой спальном мешке.

— А вы, Альоша? — Раэнгаоратила сняла защитный шлем, и Алексей невольно залюбовался черным плетением ее кос, роскошно контрастных на желтом флюоресценте изотермика.

— И я, соответственно. Где наша не пропадала!

— Альоша, — просто сказала Раэнгаоратила. — Вы задумали ерунду. У нас есть невредимый мешок и, думаю, мы в нем нормально поместимся. Так что оставьте это… как это?… решето и пожалуйте в замок.

— Ну что ж, — сказал Алексей. — Я только покурю, однако… — а Раэнгаоратила уже скрылась в палатке, озаряя ее изнутри теплым оранжевым светом.