Платформа

– Верно, мистер Таллен. Теплопроводность реотита исключительно низка. Реотит – это причина того, почему холодный резервуар газа, залегающий совсем неглубоко под морским дном, может находиться всего в сотне метров от жидкого ядра. Разница температур – примерно семь тысяч градусов. Следуйте за линией, мистер Таллен. Не рассказываю ли я вам что-то такое, что вы уже должны знать? Знаете ли вы это?

«ВЫ СЛЕДИТЕ ЗА НЕПРАВИЛЬНОЙ ЛИНИЕЙ».

– Вы следите за моей мыслью, мистер Таллен?

Монотонный голос Вила, казалось, слился воедино со словами на экране.

«НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ИГНОРИРОВАТЬ ТЕКСТ».

– Идите к черту. – Линия распалась на семь нитей, случайным образом пересекающихся и набухающих. Таллен позволил глазам расфокусироваться.

– А как насчет этого? Дно газового резервуара часто находится очень близко к верхней границе выхода ядра. Признак этого – присутствие реотита.

Таллен не мог вспомнить, слышал ли об этом хоть что-то.

– Мы обнаружили, что, если пробурить газовый резервуар и найти в нем реотит, дальше практически наверняка обнаружится ядро.

– А оно не становится опасным после разрушения реотита?

– А вы не знаете, мистер Таллен?

«ВЫ ВЕДЬ ЗНАЕТЕ, ДА?»

– Нет.

– Правда? Ядро стремительно остывает и самогерметизируется. Проблема на самом деле не в том, что ядро может извергнуться, а в том, что оно может быстро остыть в полости резервуара, образовав толстую и непроницаемую мантию. Твердое ядро нам не нужно.

– Тогда почему этого не случается, когда ваш бур проходит сквозь реотит?

– Потому что мы покрываем обсадные трубы реотитом. – Вил склонился вперед. – Наша цель – ядро, но ключ к нему – реотит. И все равно трубы иногда прорывает.

– Но ведь, как вы говорили, из-за падения температуры при прорыве они просто должны герметизироваться?

– Не моментально, мистер Таллен. Прежде чем это случается, происходит сильный выброс под давлением. Плотное перегретое вещество на огромной скорости. Газовый резервуар обычно эту скорость гасит. Труба – нет. Но это случается редко. А если случится, то сделать вы ничего не сможете. Вы погибнете, а платформа перестанет существовать. В самых экстремальных случаях, в зависимости от того, в каком месте прорвет трубу, в этом районе может испариться море. У нас есть спутниковая съемка такого события. Локализованное, сходящееся в точку цунами, словно кто-то выдернул пробку из ванны. Не буду вам показывать. То, чем вас пугал Хуб, по сравнению с этим – ничто. Эффект Кориолиса был интересный.

Таллен следил за линией. Теперь осталась только одна, мерцавшая то черным, то зеленым.

– Итак. Ядро заполняет баки – покрытые изнутри реотитом – и обрабатывается для температурной стабильности. Процесс устроен так, чтобы быть эффективным. Если возникнет проблема с баком, существуют системы экстренного сброса.

– А резервуары не влияют на остойчивость платформы, когда начинают заполняться?

– Изначально они заполнены специальной смесью, инертным материалом точно такой же плотности, как у ядра. Когда ядро заполняет резервуар, оно вытесняет смесь на дно моря. Остойчивость платформы никогда не меняется. Как только она начинает работу, свежее ядро заменяет обработанный материал. Это, конечно, не принимая во внимание дестабилизирующее воздействие моря.

– А что происходит с обработанным ядром?

– Оно поступает по морскому трубопроводу в портовые склады. Вопреки общественному мнению, его не используют для питания платформ. Было бы слишком опасно выбрасывать в атмосферу переработанное ядро. Вы спросите у меня, как мы обеспечиваем платформы энергией, или сами знаете?

Где-то на мониторе были слова. Таллен отводил от них взгляд. Перед внутренним взором у него был снег. Снег и… Он пропал.

– Я не знаю, – сказал Таллен. – Не помню.

– Я вам напомню. Когда мы выкачиваем ядро через резервуар, перед ним поступает газ. Его мы перенаправляем и используем для питания платформы и всех ее рабочих процессов. Это элегантная система, ничего лишнего. Таким образом, платформы обеспечивают себя сами. Только еду не добывают, но человек, которому она требуется, только один.

Монитория неожиданно посерела.

– Можете расслабиться, мистер Таллен.

– Уже все?

– Я вам скажу, когда будет все. Вы знаете, что может пойти не так на платформе?

– Сбой удаленной связи?

– Да. Но это вторично. Попробуйте еще раз.

– Отказ оборудования.

– Вторично. Еще раз.

– Разрушительная погода. Поломка бура.

– Все это вторично. Главная, основная проблема – это человеческие ошибки. Настроение, мистер Таллен. Вы впадаете в депрессию, не столь быстро соображаете. Это для нас неприемлемо. На платформах нам нужны стабильные люди, и нужно поддерживать их стабильное состояние. Мы предпочитали высокофункциональных аутистов, однако некоторые из них не умели отделять неважное от важного, не умели эффективно расставлять приоритеты.

– Вы помещаете одинокого человека на платформу сроком на пять лет и больше, как у него может не бывать перепадов настроения?