Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016

Настрой души не подменить набатом
фальшивых фраз без дыма, без огня.
Моя душа давно больна закатом
последнего и рокового дня.

Пускай кого-нибудь волнуют фразы
и пустозвонство фарисейских слов.
Меня ж давно снедают метастазы
печальных бдений и печальных снов.

И ты, вполне заслуженный онколог,
больного не пытайся врачевать.
Мой дух так слаб, мой подвиг так недолог,
чему бывать – того не миновать.

1974

«Похмелья вечеров похожи на игру…»

Похмелья вечеров похожи на игру:
за час до темноты они ещё лукавы,
но северной звезды почувствовав иглу,
они стоят, тихи, они не жаждут славы.

В такие вечера с безоблачных высот
на землю грешную слетают херувимы
и видят, что дома живут подобьем сот,
пока не тронуты, пока богохранимы.

И люди в тех домах живут подобьем пчёл,
не ведая стыда, не чувствуя позора,
живут под чей-то смех и чей-то произвол,
танцуя свой канкан, свой танец медосбора.

В такие вечера на небе виден крест.
В такие вечера среди домов острожных
нет-нет да прозвучит печальный благовест
неправедных трудов и истин непреложных.

1974

«О, Коктебель! Когда б твоя лазурь…»

О, Коктебель! Когда б твоя лазурь
вошла в мою нетронутую душу,
узнал бы я дыханье тёплых бурь,
увидел бы и море в ней, и сушу.

И проросли б тогда в моей душе,
как кущи, как сады Семирамиды,
твои холмы, остывшие уже,
на берегах, давно видавших виды.

Душа была б, что Божья благодать,
которую не знают властолюбцы,
и были б в ней твоих заливов гладь
и гор твоих Нептуновы трезубцы.

И знал бы я под шум небесных струй,
под твой рассвет, изменчивый, как мода,
что сладок сон и сладок поцелуй
нетленного понятия – свобода.

И знал бы я под говорок волны,
под твой закат, червонный, как рябина,
что бриз солен и губы солоны
удевушки по имени Регина.

1966

«Потому, что ты чайкой в небе…»

Потому, что ты чайкой в небе
в две мелодии, в два крыла –
я забуду о чёрном хлебе
и узнаю повадки зла.

Потому, что ты лодкой в море
в две уключины, в два весла –
я забуду о прошлом горе
и узнаю закон числа.

Потому, что ты синей лентой,
не имеющей глубины –
я останусь земною рентой
для тебя – для морской волны.

Ты же, ты же, стихия злая,
та, которую так люблю,
ты откроешь мне двери рая,
протянув (затянув) петлю.

1975

«Когда в душе сиреневый рассвет…»