Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016

Чеснок с сапфирами и грязь
Коростою покрыли ось.
Металлом трель отозвалась
В крови, где сталь струной звенит
Под шрамами забытых битв.
В сосудах танцем разлилось
Круговращенье лимфы, ток,
Запёчатлённый в дрейфе звёзд,

В деревьях к лету тронул сок,
Вобрав с деревьями в поток
Сквозящий бег в резной листве
Собак и вепря: там, в траве,
Опять в ловитве повторён
Порядок, что, во мгле времён
Теряясь, примирён меж звёзд.

Ист Коукер – поэма о земле, прахе, о навозе и смерти, о влечениях плоти, о перекликающихся судьбах человека, природы, вселенной:

Где на исходе ноября
Весенний взрыв календаря
Животворящий летний зной
Подснежник хрупкий под ногой
И мальвы росшие в зенит?
Красой поникшие во мгле
И снег на розах, на земле.
В громе в сполохах зарниц
Звёздных войн сверканье спиц
Триумфальных колесниц.
С Солнцем бьётся Скорпион
И Луну ужал итон.
Плач комет, дождь Леонид
Ввергнутся в водоворот
Рушащего мир огня,
И когда он отбурлит
Всюду воцарится лёд.

Драй Салвейджиз – поэма о воде, древнегреческом первоэлементе мироздания, со всех сторон окружающей землю, вторгающейся в неё, не имея предела.

Литтл Гиддинг – поэма об огне, самом чистом из элементов, предполагаемом уничтожителе мира, огне пожирающем и очищающем: голубь Благовещенья апокалиптически предстает немецким самолетом, подбитым во время налёта на Лондон:

Сверженье голубя в одежде
Из пламени сметает кров,
И языки огня, как прежде,
Шлют очищенье от грехов.
Отчаянью – или надежде
Сгореть в костре – либо в костре,
Чтоб искупить огонь – в огне.

Во всех четырёх квартетах есть ещё и нечто неназванное пятое – квинтэссенция, истинный принцип существования. Его нельзя описать, это невыразимое состояние духовного прозрения и восторга, сродни воздействию глубокого исполнения прекрасного музыкального произведения.

В Четырёх квартетах темы переплетаются с вариациями. «Он плывёт к цели галсами», – сказал об Элиоте один из критиков. Связи – интеллектуальные и психологические, а не словесные и грамматические (если понимать их буквально). При этом звучание, мелодика, гармонические модуляции, темпы, тембры, регистры, вся смысловая и образная структура поэмы обретают характер чисто музыкального произведения, с его абсолютной значимостью отдельных составных элементов, с его абсолютной зависимостью этих элементов от конструкции в целом (одним из таких элементов нужно рассматривать и пунктуацию).

Музыкальный облик, философская глубина, смысловая и образная насыщенность Четырёх квартетов непосредственно ассоциируются с пятичастными бетховенскими квартетами. Поэма Элиота особенно близка фортепьянным сонатам Бетховена. При всём своём мелодическом и гармоническом богатстве, захватывающей выразительности главных и побочных тем в разнообразных вариациях и разработках сонаты Бетховена отличаются поразительной цельностью и завершённостью. Эти качества характерны и для Четырёх квартетов. В них Элиот отходит от смыслового и формального авангардизма Бесплодной земли [The Waste Land], 1922, и создаёт яркое и монументальное произведение в духе сдержанного и благородного неоклассицизма, близкого изысканному неоклассицизму Стравинского (Царь Эдип, Аполлон Мусагет).

Вчитываясь, вслушиваясь в поэму, мы, бессознательно, ощущаем себя в ней присутствующими, участвующими в ее постепенном возникновении, в её созидании. Мы вживаемся в ее оркестровое многоголосие, «совмещенное слухом», и всё дальше, всё глубже устремляемся по неисчислимым трассам ее многомерного пространства и времени, ее земных и космических катастроф, параллельных «вечеру за столом, при лампе, вечеру с фотоальбомом». Мы всё больше и больше становимся её частью, в динамике, в становлении. Поэма неразрывно творит и себя, и нас. Её музыкальная стихия, словно в танце, подхватывает нас и уносит с собою: