Племя Каина

На Додонову напал столбняк. Она не в силах ни шевельнуть рукой, ни сделать шаг.

— Ваша сумочка!

— Что? — одеревеневшим голосом переспросила она.

— Вы забыли сумочку.

— Благодарю…

В который раз лицо Бориса точно перекосила зловещая гримаса. Или ей опять показалось? Царящая темнота скрыла правду.

Она дома! Дома!

«… избежать возможных столкновений…»

— Бабушка!

НО ЗАВТРА, Света, ЗАВТРА…

— Бабушка, это я! Ну, открывай же скорее!

Глава одиннадцатая. Ночной кошмар

После смерти старого иеромонаха отец Вячеслав не находил себе места. Он часто рыдал и без конца молился о своем учителе. Он чувствовал, что эта страшная смерть каким-то образом связана с содержимым того конверта, который ему сунул черноволосый человек. Отец Вячеслав не верил, что убийца — Федор Колпаков. Федор — самое безобидное существо на свете. Он не смог бы убить даже букашку.

Молодой монах, пришел к наместнику монастыря отцу Андрею и рассказал о странной истории, случившейся накануне кровавой драмы. Наместник обо всем подробно расспросил.

— Скажи, брат, а какой это был конверт?

— Обычный, большой белый конверт.

— Случайно не знаешь, что в нем было?

— Для этого я должен был его вскрыть. Но разве я мог бы…

— Ты все правильно сделал, брат, — успокоил его отец наместник, — ты можешь просто предположить: что могло находиться внутри конверта?

— Скорее всего, отец Андрей, там была либо книжка, либо тетрадка, либо блокнот.

— Отец Александр тебе ничего не говорил?

— Нет, отец Андрей. Но когда я вернулся и отдал конверт, он мне сказал… Постараюсь вспомнить точно его слова! Он сказал: «Ты правильно поступил…» Или нет: «Ты все правильно сделал. Теперь оставь меня одного, ибо времени почти не осталось». Да, именно так. И еще вчера он мне сказал: «Не думай обо мне. Думай о тех испытаниях, что скоро выпадут тебе. Но не бойся их». Причем, на слове «их» он поставил ударение.

Наместник задумчиво посмотрел в окно. Отец Александр никогда ничего просто так не говорил и не делал. История с посланием старому иеромонаху казалась ему подозрительной.

— Брат, ты еще кому-нибудь говорил про этот конверт?

— Нет, отец Андрей, только вам.

— А про странного человека, который тебе его передал?

— Тоже нет.

— Припомни точно, брат, может случайно?..

— Нет! Нет! — закричал молодой монах.

— Тогда я тебя попрошу и дальше пока об этом молчать.

— И милиции не говорить?..

— И милиции.

…Итак, прошло одиннадцать дней. После самоубийства Федора Колпакова многие монахи поверили в виновность привратника: мол, в Федора действительно бес вселился. Но только не отец Вячеслав. В нем, как ни странно, все сильнее росло убеждение, что бедный человек не виновен. Не исключено, что кто-то решил Колпакова подставить.

Несколько раз монах тайно проникал в келью отца Александра. Он искал, искал там тот злополучный конверт. Увы, безрезультатно. Однако отступать он не собирался. Кусочек страшной тайны, который он держал в своих руках, не давал ему покоя ни днем, ни ночью. Он вздрагивал при появлении следователей или многочисленных журналистов, как от чумы, готов был бежать от их вопросов. Монаху казалось, что он в чем-то виновен. А они все ЗНАЮТ, ЧТО ОН ВИНОВЕН. Особенно его напугала сегодняшняя встреча с молодой писательницей. Она стояла и о чем-то разговаривала с отцом Авраамом. И нужно же было ему подойти!

А что, собственно, произошло? Казалось бы, ничего особенного. Но этот ее взгляд…

(Очень милая девушка с добрыми глазами.)

…взгляд, проникающий в душу и пытающийся вытащить оттуда признание!

(Признание в чем?)

И она что-то ЗАПОДОЗРИЛА!

(Внешность может быть так обманчива!)

Вечернюю службу уже отслужили. Последние прихожане покидали монастырь. Затем, крестясь на золотые маковки церквей, уходили служащие монастыря, в основном скромные женщины — швеи, поварихи, продавцы книжной лавки. Новый привратник задвинул засов на массивных, кованых железных воротах. Монастырский двор опустел. Лишь двое монахов, прячась от холодного ветра, быстро шли в свои кельи. Тяжесть в душе отца Вячеслава еще более усилилась. Его не радовал больше этот мир — прекрасный, разноцветный, радужно сияющий. Он отчаянно повторял про себя слова своего старого наставника: не поддаваться унынию; за все благодарить Господа… Однако слезы безудержно текли и текли по щекам. Нет больше его духовника, его лучшего друга и советчика. И снова страшное предчувствие (как в тот день!) навалилось огромной, тяжелой глыбой.

Пора идти в келью. Но он не мог двинуться с места, охваченный непонятным страхом. А хмурое небо и усиливающийся холодный ветер гнали его.

…Что-то осторожно коснулось его руки. Молодой монах вздрогнул, но тут же успокоился. Это «что-то» — большое, пушистое и очень доброе. Оказывается, из клетки выпустили Мухтара — овчарку, живущую при монастыре. Мухтар обожал отца Вячеслава, поскольку тот, возвращаясь с трапезы, всегда совал ему в клетку «подарок».

Но внезапно Мухтар повернул голову в темноту, оскалился, зарычал, словно предчувствуя недоброе. Монах ласково потрепал его:

— Что с тобой, дружок?