Племя Каина

Сама не ведая, бабушка задала жестокий вопрос, и он требовал жесткого ответа. Маленький город Незнамовск попал в капкан Эльвир и «Золотых скорпионов». Неведомые пришельцы устанавливают здесь свои законы, свои правила игры. Они ждут Светлану летом, когда наброшенная на город сеть станет такой прочной, что ее уже не прорвать. Продавшиеся следователи и главврачи, помогающие плести эту сеть, не видят, как совсем скоро она сомкнется удавкой на шее каждого из них. Сейчас они опьянены шелестом купюр. Потом их выбросят, как ненужный сор из избы, либо нарядят в ливреи и оставят в лакеях при влиятельных иноземных господах. Видимо, здесь правды не найдешь. Ретивые чиновники запрятали ее в самый надежный сейф, закодировав его сложнейшими комбинациями цифр…

Отец Александр представлял опасность как ИСТОРИК. Наместник монастыря намекнул именно на это. Сейчас Светлана уверена в своем предположении на сто процентов. Может, потому в библиотеках Незнамовска нет книг Владимира Кошелева! Надо ехать в Святоград, в Москву, отыскать его научные труды и ПОНЯТЬ, что же там такого «опасного»? Вопрос: когда ехать?.. К лету они собираются РЕШИТЬ СВОИ ДЕЛА. Времени нет.

…Глаза бабушки вымаливают нужный ответ. Она ждет, что Светлана скажет: «остаюсь на неделю». О большем бедная старушка и не смеет помыслить.

— Я уезжаю завтра…

(Только не смотреть ей в глаза!)

— Как завтра?.. Что-то случилось?

— Мне позвонили. Срочные дела.

— То-то я вижу, ты вернулась сама не своя… А отложить их нельзя?

— Нельзя, бабушка.

— Раз так… — Вера Степановна поднялась, пошла к себе в комнату, и вдруг на полпути, не выдержав, заплакала. Светлана вскочила, бросилась к ней, обняла. Чувствуя, как разрывается сердце, бессмысленно повторяла одну и ту же фразу:

— Очень важные дела.

— В кои веки ты приехала, и вот… Вдруг больше не увидимся.

— О чем ты!

— Я ведь уже старая. Гостья на этом свете.

— Я же пообещала, что приеду очень скоро.

Внезапно Светлану обожгла новая страшная мысль: а что если о. Андрей также связан с НИМИ и направил ее по ложному следу?.. Она почувствовала, что задыхается.

— Что с тобой? — спросила Вера Степановна.

— Я просто расстроилась. Как и ты… Давай спать…

Додонова ворочалась с боку на бок, пыталась расслабиться, забыться, и наконец уснуть. Но ничего не получалось. С одной стороны ее преследовала серая «вольво», с другой — зловещая улыбка Бориса, с третьей — «ласковая» Эльвира, с четвертой… — слова бабушки: «Я ведь уже старая. Гостья на этом свете». Бабушка не сгущала краски, не пыталась таким образом удержать Светлану.

Светлана поднялась, осторожно прокралась к аптечке (неужели бабушка не спит?), нашла корвалол, выпила. Хоть немного успокоиться, уснуть…

Лишь к утру сон смилостивился над ней. Но и там Додонова не нашла покоя. Ей снилось СЛЕДУЮЩЕЕ ЛЕТО, разоренный Незнамовск, где закрыты многие предприятия и оставлены лишь те, что обслуживают избранную касту. У этой касты — роскошные особняки, охраняемые людьми в форме. А совсем рядом горят костры, здесь греются бездомные — те, кто днем униженно выпрашивает милостыню, чьи дети дрожащими тоненькими ручонками переворачивают содержимое помоек, запихивая в голодные рты остатки гнилой пищи, чьи дочери за нищенскую плату продают свою славянскую красоту любому залетному проходимцу.

И радостно пляшут черноволосые, сутулые чужаки с длинными руками.

Светлана металась на подушке и повторяла: «Где вы, русские витязи? Почему не слышны ваши зычные голоса?! Почему вы не беретесь за оружие?!..»

Глава четырнадцатая. Катастрофа

На сей раз море было на редкость спокойным. Дмитриев смотрел на довольные лица дружинников и вдруг сказал себе: «Пора!». Вот уже и корабль наполнен разными дорогими безделушками, и о Буслаеве заговорили, как о великом воине.

НО ЧТО ДАЛЬШЕ?

Накануне отъезда из Иерусалима он спросил об этом у атамана, и Василий ответил:

Вернемся домой. Если придут враги на нашу землю, встретим их как подобает. А не придут, заживем по-старому.

Сможем ли мы жить по-старому, дорогой мой атаман?

Выражайся яснее!

Наша дружина — самая сильная в Новгороде. Мы могли бы стать во главе всей новгородской земли.

О чем ты говоришь? У нас есть вече. Есть народ. Он определяет, кому править в Великом Городе.

Буслаев легко мог бы покончить с этой сворой болтунов.

Ты называешь наших горожан сворой болтунов?

А кто же они, атаман? Они…

Они, — перебил Буслаев, — постоянно изгоняют со своей земли иноземных захватчиков. Они создали великую культуру! Наши законы, может быть, не во всем совершенны, но они мудры. И стараться изменить их силой, провоцировать соотечественников на бессмысленную кровавую бойню… Я на подобное никогда не пойду.

Василий немного помолчал и добавил:

— Я не думал, что ты так относишься к собственному народу.

— Я люблю мой народ. Но я вижу его объединенным в единую империю! Новгородцы, жители разоренных Рязани, Владимира — все ОБЪЕДИНЕНЫ В ЕДИНУЮ ИМПЕРИЮ! Только так Руси удастся выжить. Если бы такой человек, как ты, согласился…

— Согласился на что?