Плененный принц (ЛП)

Деймен неосознанно посмотрел по сторонам, не услышал ли кто из патрасского посольства, но никто ничего не заметил. Подали первую смену мясных блюд, и еда завладела всеобщим вниманием. Никез взял позолоченную вилку с тремя зубцами, но не приступил к еде сразу, а сделал паузу на прозвучавшее сообщение. Боязнь Деймена, появившаяся у него еще на ринге, казалось, еще никуда не ушла. Пальцы, обхватившие рукоять вилки, побелели от напряжения.

– Все хорошо, – произнес Деймен. Он обратился к мальчику как можно мягче: – Я не причиню тебе вреда.

Никез уставился на него огромными голубыми чуть подведенными глазами – точь-в-точь как у лани. Стол вокруг заполнялся щебетом голосов и смехом, придворные увлеклись собственным увеселением и не обращали на них внимания.

– Чудесно, – ответил Никез и воткнул вилку в бедро Деймену под столом.

Несмотря на слой ткани, боль оказалась достаточной, чтобы Деймен дернулся и инстинктивно выхватил воткнутую в него вилку. Выступили три капли крови.

– Извини меня на минуту, – учтиво произнес Лоран, отворачиваясь от Торвельда к Никезу.

– Я заставил вашего пета подпрыгнуть, – похвастал Никез.

Без капли недовольства в голосе Лоран ответил:

– Да, правда.

– Что бы вы ни запланировали, это не сработает.

– А я уверен, что сработает. Спорю на твою сережку.

– Если я выиграю, вы ее наденете.

Лоран тотчас отсалютовал кубком Никезу, закрепляя спор. Деймен попытался скинуть странное впечатление, что они оба получали от этого удовольствие.

Никез подозвал слугу и попросил новую вилку.

В отсутствие господина, которого следовало развлекать, Никез имел полную свободу действий, чтобы донимать Деймена. Он начал с череды оскорблений и откровенных предположений о постельных привычках Деймена, понизив голос, чтобы больше никто этого не слышал. В итоге, увидев, что Деймен не попадается на наживку, он обратил свои замечания на господина Деймена.

– Думаешь, раз ты сидишь с ним за главным столом, это что-то значит? Ничего не значит. Он не будет тебя трахать. Он фригидный.

Эта тема стала почти облегчением. Как бы ни был груб мальчишка, он не мог сказать ничего такого о наклонностях Лорана, что Деймен не слышал бы ранее от скучающих стражей в карауле, обсуждавших все подробно и в самых пошлых выражениях.

– Да что он вообще может! Уверен, у него не встает, что там у него есть. Когда я был младше, я думал, что он себе все отрезал. Как ты считаешь? Ты у него видел?

Когда он был младше?

– У него все на месте, – ответил Деймен.

Никез сощурился.

– Как долго ты уже пет при этом дворе?

– Три года, – произнес Никез тоном, говорившим «ты бы не продержался и трех минут».

Деймен посмотрел на него и пожалел, что спросил. Обладал он «разумом ребенка» или нет, физически Никез еще не пересек границы между детством и юношеством. Он не был даже подростком. Никез выглядел младше других петов, которых Деймен видел при дворе, и они все, по крайней мере, уже достигли половой зрелости. Три года.

Посольство Патраса оставалось в неведении. С Торвельдом Лоран вел себя самым наилучшим образом. Он, очевидно, – во что трудно поверить – сцедил весь яд и вымыл рот с мылом. Лоран с умом обсуждал политику, торговлю, а когда время от времени проблескивал острый угол, это выходило как остроумие – не колко, а достаточно, чтобы сказать: «Видишь? Я могу быть наравне».

Торвельд все меньше и меньше желал смотреть на кого-то другого. Деймен с тоской наблюдал за разворачивающейся картиной: как достойный человек добровольно собирается тонуть в мутных водах.

К счастью, это продолжалось не слишком долго. Благодаря чуду сдержанности привлекательные пажи вынесли лишь девять смен блюд, искусно выложенных на зелени и поданных на тарелках с драгоценными камнями. Сами петы никак не прислуживали. Они удобно устроились рядом со своими господами, и некоторых из них кормили с рук, а один-два даже нагло угощались, игриво таская выбранные кусочки у господ, как балованные собачки, которые хорошо выучили: что бы они ни сделали, слепо обожающие их хозяева найдут все очаровательным.

– Какая жалость, что я не смог устроить для тебя смотр рабов, – посетовал Лоран, когда пажи начали расставлять на столе сладости.

– Тебе и не надо было. Мы видели дворцовых рабов в Акилосе. Не думаю, что я когда-либо лицезрел рабов лучше, даже в Базале. И конечно, я доверяю твоему вкусу.

– Я рад, – отозвался Лоран.

Деймен чувствовал, что рядом сосредоточенно слушает Никез.

– Уверен, мой дядя согласится на обмен, если ты надавишь достаточно сильно, – сказал Лоран.

– Если так, то я буду в долгу перед тобой, – ответил Торвельд.

Никез встал из-за стола.

При первом удобном случае Деймен незамедлительно преодолел девять дюймов.

– Что вы делаете? Именно вы предостерегали меня о Никезе, – прошептал он.

Лоран застыл, потом умышленно пересел чуть ближе и наклонился к нему, поднеся губы прямо к уху Деймену.

– Думаю, кинжалом он меня пырнуть не сможет, у него слишком короткие руки. Или, возможно, он попытается кинуть в меня засахаренную сливу? Это не менее сложно. Если я пригнусь, он попадет в Торвельда.

Деймен стиснул зубы.