Плененный принц (ЛП)

Услышав шаги, Торвельд вздрогнул и обернулся. В Патрасе дела сердечные – или телесные – обычно не афишировались. Лоран, изящно прислонявшийся к балюстраде, никак не отреагировал, лишь посмотрел в сторону Деймена. Они действительно стояли близко. Но не на расстоянии поцелуя.

– Ваше высочество, ваш дядя зовет вас, – передал Деймен.

– Опять, – произнес Торвельд, и его лоб пересекла морщина.

Лоран стал ровно.

– Он просто чрезмерно меня опекает, – пояснил он. Когда Торвельд посмотрел на него, складка разгладилась.

– Ты не спешил, – пробормотал Лоран, минуя Деймена.

Он остался наедине с Торвельдом. На балконе оказалось спокойно, шум двора едва долетал сюда, будто с большого расстояния. Стрекот насекомых и шелест ветвей в садах издавали более реальные звуки. В какой-то момент Деймен сообразил, что ему следовало опустить глаза.

Но внимание Торвельда занимало другое.

– Он – желанная награда, – с теплотой произнес Торвельд. – Готов поспорить, ты бы никогда не подумал, что принц может ревновать к рабу. Сейчас я бы не задумываясь поменялся с тобой местами.

«Ты его не знаешь, – подумал Деймен. – Ты ничего про него не знаешь. Ты с ним провел один вечер».

– Полагаю, вскоре начнутся увеселения, – сказал Деймен.

– Да, конечно, – ответил Торвельд, и они последовали за Лораном обратно ко двору.

В своей жизни Деймену доводилось наблюдать много представлений. В Вире «развлечения» приобрели новый смысл. Когда вперед вышел Анкель, держа в руках длинный шест, Деймен приготовился лицезреть такое развлечение, от которого патрасское посольство упадет в обморок. Анкель коснулся обоими концами палки факела на стене, и они загорелись.

Перед зрителями разворачивался своего рода огненный танец, где жезл подбрасывали и ловили, и пламя от быстрого движения порождало волнообразные фигуры, круги и живые узоры. Рыжие волосы Анкеля приятно вписывались в цвет красного и оранжевого огня. И даже без гипнотического бега пламени танец завлекал, элементы исполнялись легко и безупречно, а энергетика дышала легким эротизмом. Деймен увидел Анкеля с новой стороны. Это действо требовало тренировок, дисциплины и атлетичности, чем Деймен восхищался. Впервые он наблюдал, как вирские петы показывали умения помимо ношения одежды или взбирания друг на друга.

Настроение было расслабленным. Деймена вновь вернули на повод и, что очень возможно, использовали в качестве предлога избегать нежеланного общения. Лоран вел себя в осторожно-добродушной манере человека, пытающегося вежливо обходиться с неприятным поклонником. Деймен весело подумал: «Сам загнал себя в угол». Пока Деймен смотрел, слуга Торвельда принес персик, достал нож и по приказу Торвельда отрезал кусочек, предложив его Лорану, который вежливо принял. Когда Лоран доел, слуга выхватил из рукава кусочек ткани и поднес его Лорану вытереть пальцы. Для такой малости – прозрачный шелк, по краям прошитый золотой нитью. Лоран вернул лоскут смятым.

– Я наслаждаюсь действом, – не удержался Деймен.

– Слуга Торвельда снабжен лучше тебя, – все, что сказал Лоран на это.

– У меня нет рукавов, чтобы носить в них платки. Я не против, если мне дадут нож.

– Или вилку? – подколол Лоран.

Раздались аплодисменты, и шум помешал ответу. Огненный танец закончился, но в дальнем конце зала что-то происходило.

Эрасмуса, спотыкавшегося, как жеребенок на поводу, тащил вперед вирский надсмотрщик.

Деймен услышал высокий мелодичный голос:

– Раз они вам так нравятся, то мы могли бы посмотреть на действо от одного из акилосских рабов.

Никез, явившийся из-за дела с сережкой.

Торвельд покачал головой.

– Лоран, вас провел король Акилоса. Этот никак не дворцовый раб. Он вообще не держит позы. Он даже не может усидеть спокойно. Думаю, Кастор просто переодел мальчиков-слуг и отправил вам. Хотя он привлекателен, – сказал он. И потом немного другим голосом: – Очень привлекателен.

Это было так. Эрасмус выделялся красотой даже среди самых привлекательных рабов, недаром выбранный служить принцу. Только он не показывал ни естественной грации, ни малейшего обучения. Наконец, он рухнул на колени, но выглядел так, словно остается на полу лишь потому, что ему отказали ноги, а пальцы он сжимал, будто их сводило судорогой.

– Привлекательный или нет, я не могу увезти с собой в Базаль две дюжины необученных рабов, – говорил Торвельд.

Деймен схватил Никеза за запястье.

– Что ты сделал?

– Пусти! Я ничего не делал, – ответил Никез. Он потер запястье, когда Деймен его отпустил, и пожаловался Лорану: – Вы позволяете ему так говорить с вышестоящими?

– С вышестоящими – нет, – заметил Лоран.

Никез покраснел. Анкель продолжал лениво крутить огненный жезл. Трепещущее пламя отбрасывало оранжевый свет. Доходящий до них жар заставлял инстинктивно уклоняться. Эрасмус побелел, словно его сейчас перед всеми вырвет.

Деймена осенило.

– Прекратите, это жестоко. Этот мальчик перенес ужасные ожоги. Он боится огня.

– Ожоги? – произнес Торвельд.

Никез быстро сказал:

– Не ожоги, а клеймо. У него шрамы по всей ноге. Такое уродство.