Пленённая льдом

– Стой! – кричу я, и земля застывает. – Стой! – Я бросаюсь вниз, к ребенку. Он хнычет, рот искривлен в бесконечной муке.

– О боже, – выдыхает Ледяная ведьма, а потом тоже спускается ко мне и первому ребенку-фее, которого мы сумели спасти.

Морская ведьма. Морская ведьма. Танцуй с русалками, Морская ведьма!

Борюсь с тошнотой. Не знаю, тошнит ли меня от воспоминаний о Морской ведьме или от зыбкого мира вокруг меня. Все колеблется. Моя голова бессильно мотается из стороны в сторону. Я слышу ржание лошади, равномерное биение нескольких сердец. Чувствую запах рыбы. Все пахнет рыбой и солью. Постепенно я прихожу в себя, выныриваю из темноты и своих воспоминаний и понимаю, что я поймана. Кто-то набросился на меня, избил и увез. Я моргаю, но вижу лишь тусклые точки и крошечные обрывки света. Чувствую что-то шершавое на своем лице, на коже. Что-то мягкое во рту. Все дергается, словно я в повозке. Повозка. В голове возникает картина того, как я лежу на погрузочной площадке повозки, связанная, с кляпом во рту и мешком на голове. Я пытаюсь пошевелиться, но грубый пинок в бок заставляет меня остановиться. Меня охраняют. Кто-то сидит рядом со мной. Я чувствую за спиной чьи-то сапоги.

– Ведьма проснулась, – ворчит он.

Кто-то другой впереди – или сзади? – отвечает:

– Следи, чтобы она лежала тихо!

– Ну конечно… – гудит мужчина рядом со мной. – Сделай то, сделай это… Сядь рядом с ведьмой. Дай знать, когда она проснется.

Мгновение спустя меня снова бьют по голове, и я погружаюсь во тьму. Зыбкий мир вокруг меня исчезает. Все тускнеет. Я не знаю, куда они меня везут. Я не могу думать об этом, потому что те, в темноте, уже ждут меня, чтобы умереть снова.

И Элль начинает кричать.

Голубка

– Проснись, сестра, – шепчет знакомый хриплый голос. – Давай, птичка моя, открой глаза…

Пока я борюсь с темнотой, крики в моих ушах стихают.

– Подними веки, да, вот так. Посмотри на меня, сестричка, посмотри на меня!

Я поднимаю взгляд. Нет, это не я, это Королева в моих глазах, Королева на моих устах.

– Сестра, – рычу я и выпрямляюсь. Она, я, мы.

Гнев Королевы так жарко бурлит под моей кожей, что грозит сжечь меня изнутри.

– Вот мы и встретились снова, – каркает Хагравен и скрещивает на груди свои руки, похожие на крылья. Плащ из перьев черными волнами ниспадает с нее. Она сидит на шестке. Сидит, как ворона, прижав колени к груди. Ее глаза почти черные. Хагравен склоняет голову набок. Она видит Королеву.

Я знаю, что она меня видит.

– Вот мы и встретились, – повторяет она, слегка раскачиваясь взад-вперед. Перья шелестят, словно шепчутся. А может, так на самом деле и есть.

Я хватаюсь за золотые прутья клетки, в которой сижу. Золотая клетка. Металл прохладно прижимается к моей руке. Что-то потрескивает под моей кожей, взбудораженное магией Хагравен, которая так близко ко мне и которой я все равно не могу командовать.

Я подтягиваюсь, некоторое время внимательно смотрю на Хагравен, потом оглядываюсь по сторонам. Одни клетки свисают над другими с черных, как сажа, балок, которые тянутся сверху донизу в круглой нескончаемой шахте. Ей нет ни конца ни края, ни сверху, ни внизу. Я смотрю вниз, в вечную бездну, местами освещенную факелами, которая все уходит и уходит в глубину, пока не теряется в бесконечной черноте. Мой взгляд рвется вверх, но там все то же самое, только в зеркальном отображении. Факелы, балки, клетки, а за ними… ничего.

Значит, это ее могила. Шахта. Безлунное место. А ведь она любила луну, тогда, много-много лет назад…

– Нравится? – хрипит Пернатая.

Тот же вопрос, что и у Ледяной ведьмы, и снова я остаюсь немой, наслаждаясь ее странной потребностью мне угодить. Пусть они восстали, но сестры все равно подчиняются мне.

Они – мои!

– Чего ты хочешь? – холодно спрашиваю я.

Она медлит, ее длинные черные ресницы подрагивают. Они становятся слабыми и неуверенными в себе, когда оказываются со мной наедине.

– Они хотят тебя убить, – отвечает она. – Но убить тебя не может никто. Победить тебя не может даже заклинание Спящей красавицы. Оно не справилось единожды и потерпит неудачу снова.

– Значит, ты меня похитила?

– Никого я не похищала! – кричит она резче, чем это необходимо.

Я прислушиваюсь. В окружающих меня клетках я различаю смутные очертания. Темные тени, застывшие, безжизненные. В воздухе витает страдание, мне кажется, будто я слышу все рыдания, которые когда-либо наполняли это место. Кто сидит в этих висячих тюрьмах, лишенный свободы? Птицы или люди?

– Почему я здесь? – спрашиваю я ее.

– Я предлагала им посадить тебя в клетку, но они не захотели меня слушать, – хрипит Хагравен. – Они не доверяют мне! Потерять ключ? Они и не подозревают, как глубоко простирается моя бездна, как велика моя сила в моем мире. Никто, никто не убежит от меня, если… я не отпущу его!