Пленная Воля

Христос воскрес. И солнце светит,
как будто не было на свете
суда, и казни, и креста,
ни дней томительного плена,
ни чаши, выпитой смиренно,
ни мук, смыкающих уста.

В сердцах ни радости, ни гнева.

О сыне тайно плачет дева,
таит невеста скорбь вдовы.
Пред былью огненной и свежей
дела и люди те же, те же,
и смерть приявшие — мертвы.

Три дня прошли — и гроб раскрылся.

Кровавый ужас позабылся,
тоска кровавая прошла.
И равнодушно солнце светит,
как будто не было на свете
ни жертвы благостной, ни зла.

Опять над сыном мать рыдает,

опять невеста ожидает
того, кто мертв и не воскрес.
И навсегда смежая вежды,
храним мы прежние надежды
и ждем несбыточных чудес.

Но Ты, кто распят был невинно,

не внес ли ныне в свиток длинный
еще один кровавый сказ,
как все, бесцельный и прекрасный,
как все, и властно и напрасно судьбой
измышленный для нас?

Три вечера

Париж 1914–1915

Май 1914 года

Мягкий сумрак пал с небес,
над землей встает туманом.
Почернел зеленый лес,
даль ушла к незримым странам.

И страшась ночных врагов,

к дому дом прижался робко,
за рядами огоньков
освещенная коробка.

Дышит в окна теплый май,

разгораются Стожары,
и жужжит светляк-трамвай,
вылетая на бульвары.

Хищник злой — раскрыл мотор

ослепительные очи,
и выходит на дозор
месяц — верный сторож ночи.

Сон покроет, словно щит,

тех, кто прошлым днем доволен.
А для бдящих зазвучит
звон нездешних колоколен.

Август 1914 года

Пыль, пустынно, пышет зной.
Город замер — от жары ли?
Раскаленной пеленой
воды Сенские застыли.

Дремлют чутко тут и там,

словно ждут во сне чего-то,
Триумфальные ворота,
Opera и Notre-Dame.

Только фура, грохоча,

грузно катится куда-то,
и блестит из-за плеча
штык уснувшего солдата;

да подъемля вихрем пыль

и скользя по плитам серым,
пролетит автомобиль
с ординарцем-офицером.

Близок вечер. Зной и тишь.

День пройдет, как день вчерашний.
Что ты видишь, ты, что бдишь
там, на Эйфелевой башне?

Прорезая синий блеск,

кто в поднебесье несется?
что за странный гулкий треск
над Парижем раздается?

Буйных отроков игра?

отголосок дальней брани?
Иль сегодня, как вчера,
немец прибыл на биплане?

Черной точкой промелькнет,

беззащитных в прах уложит?
и плюется пулемет,
но попасть в него не может?

И опять, как в прошлый час,

город замерший недвижим,
и прожекторы сейчас
засверкают над Парижем.

Март 1915 года