Пленник

– В интернете опубликовали видео, где вы на мосту спасаете человека.

– А, – говорю я.

– Это были вы? – с сомнением в голосе спрашивает Мыловаров.

Я запускаю ноутбук, открываю вкладку новостей.

– Ну… да, я. А откуда взялось видео?

– Авторегистратор на автомобиле одного из свидетелей. Вы герой, господин Стеблин.

То же самое мне вчера сказал водитель “Газели”. Наверное, это его авторегистратор. Но героем я себя не чувствовал. Уж скорее антигероем.

– Так вы согласны на интервью?

“Москвич предотвратил самоубийство”, “Случайный прохожий не дал незнакомцу покончить с собой”, “На волосок от гибели: в Москве человек чуть не сбросился с моста, но его спасли”, “Где ты, ангел-хранитель: в интернете разыскивают скромного героя, спасшего несостоявшегося суицидника”. И чуть ниже: “Стала известна личность москвича…” Я щелкаю на статью, там фигурирует мое имя.

– А как вы узнали мой телефон? – спрашиваю я.

– У нас свои источники, – важно произносит Мыловаров, будто этот источник – Белый дом, а не подкупленный мент. – Мы, кстати, уже взяли интервью у автора выложенной видеозаписи. Теперь ваш черед.

– Дайте мне собраться с мыслями, – говорю я. – Могу я вам перезвонить?

– Нет! – почти кричит Мыловаров. – Послушайте, господин Стеблин, буду с вами откровенен. Как только вы положите трубку, она зазвонит вновь, это будет какой-нибудь мой коллега. Наверняка менее именитый и с какого-нибудь заштатного телеканала. Я этого коллегу знать не знаю, потому что мой круг общения – это профессионалы высшей пробы, понимаете, о чем я?

– Э-э… кажется.

– В общем, если хотите, чтобы ваш случай был освещен подробно, справедливо и максимально выгодно для вас, то, пожалуйста, соглашайтесь на мое предложение.

– Максимально выгодно для меня? – спрашиваю я. Эта формулировка мне по душе.

– Да, разумеется. Конечно же, мы согласны обсудить ваши условия. Ваши финансовые условия.

Я смеюсь. Уже не первый раз за несколько дней меня пытаются подкупить.

– Что такое? – недоумевает журналист.

– Ничего. Где же вы были раньше?

– Что? О чем вы? Вы уже с кем-то договорились?

– Нет-нет, я не о том, – успокаиваю я его. – Но мне действительно надо подумать. Хотя бы узнать, что обо мне пишут.

– Что пишут? – снова Мыловаров почти переходит на крик. – Вами восхищаются, вас превозносят, вас называют ангелом-хранителем, наши зрители угрожают бойкотом, если мы им вас не добудем. Это если кратко. Скажите, где вы находитесь, я буду по адресу в течение часа.

– Нет, мне действительно нужно прийти в себя. Я перезвоню.

– Прошу вас, – не отцепляется Мыловаров, – обещайте мне право первой брачной ночи.

– Что, простите?

– Это такое выражение. Оно означает…

– Я понимаю, что оно означает, но вы уверены, что его можно применить к нашей ситуации?

– Я думаю, да, у вас другое мнение? Так вы обещаете? Мой вам совет: выключите телефон. Вам все равно не позвонит никто более компетентный, чем я. Когда решите перезвонить, включите телефон наберите мой номер.

– Хорошо, спасибо за подробные инструкции, – соглашаюсь я, лишь бы прекратить этот разговор.

Но телефон я не выключаю, и действительно: не проходит и полминуты, как он снова начинает звонить. Я перевожу его в полностью бесшумный режим. Журналисты действительно вынюхали мое имя и “место работы”. Меня называют “столичным писателем”, приводят список публикаций, оканчивающийся “Антитезой”, кто-то даже раздобыл мои университетские фотки.

Главное обсуждение происходит на Ютубе. “Посмотрите это видео, чтобы снова поверить в человечество”. “Молодой человек, не знаю, кто вы, но я хочу от вас детей”. “Стеблина в президенты!” “Предлагаю скинуться на памятник этому чуваку”, “Блин, посмотрел видео, понял, что пора творить добро”.

Копий видео – бесконечное множество. На всех один и тот же видеоряд. Снято с регистратора “Газели”. Автомобиль тормозит на дамбе.

– Что за херня? – комментирует водитель за кадром.

Слышно, как он открывает дверь и как Андрей-раздевайся-не робей орет на него, чтобы он не подходил. Я вижу свою бледную фигуру. Я оборачиваюсь на газелиста и сигнализирую ему остыть. Какое-то время мы беседуем с парнем на парапете. Слышны обрывки наших с Андреем фраз, поглощаемых грохотом автомобильного движения: “Нечем платить за квартиру…”, “Смертельно им надоел…”, “Себе помочь…”, “Заключим пари…”. Потом Андрей по-идиотски сползает с парапета, а я вытаскиваю его с того света.

Должен сказать, со стороны происходящее выглядит по-настоящему героически. У зрителя складывается ощущение, что я готов броситься вслед за Андреем в глубину мглистого лога, лишь спасти его жизнь. С другой стороны, совершенно очевидно, что Андрей и не пытался покончить с собой. Он только и ждал, когда мы с газелистом выручим его, чтобы потом оправдаться перед самим собой: я пытался.

По соседству обнаруживается интервью с газелистом. Камера снимает его отвесно снизу, видимо, оператор не выдался ростом. Газелист непрестанно ухмыляется, заметно, что это нервное, но кому-то может показаться, что он готовится отмочить зубодробильную шутку.