Пленник (СИ)

— Говорю о твоих отношениях с Каваллоне.

— Тебя они не касаются.

Мукуро поднялся и, схватив его за руку, развернул к себе. Хибари схватился за нож, но Мукуро поймал его запястье и пригвоздил его к столу.

— Осторожнее с огнем, Кея, я ведь могу подобные речи принять за провокацию, — произнес он, прижимаясь к нему и едва не опрокидывая его на столешницу. — Ты же должен неплохо знать меня, так чего же играешь на моих эмоциях?

— Отвали от меня, — прошипел Хибари и чуть слышно вздохнул, когда Мукуро потерся коленом о его пах. — Перестань!

— Что, так соскучился по Каваллоне, что встает от одного упоминания о нем?

— Иди к черту. — Хибари пнул его по колену и замахнулся для удара, но Мукуро смог уклониться. — Никак не угомонишься? — Он схватил котелок с готовым для варки супом и швырнул в него.

— Эй, наш завтрак! — увернувшись, возмутился Мукуро и пропустил мощный удар ногой в живот. Отлетев к стене, он сгруппировался и, поймав летящий в него кулак, швырнул Хибари в стену. Сгнившие доски не выдержали такого обращения, и он, проломив собой стену, упал прямо в воду. — Ахаха, — развеселился Мукуро, глядя, как тот, весь взмокший и злой, поднимается. — Охладил свой пыл? — Он пригнулся, протягивая ладонь. — Ладно, заканчивай с бесполезными поползновениями на мою жизнь. Нужно торопиться.

Хибари, насупившись, взялся за его руку и с силой дернул на себя. Хоть Мукуро был готов к подобной подлянке, он все же не удержался и шлепнулся рядом, подняв фонтан брызг.

— Теперь охладил, — хмыкнул Хибари, залезая в дом.

— Маленький засранец… — пробурчал Мукуро, поднимаясь.

Кея поднял котелок и, бросив в него очищенную рыбу, повесил его на прут над «жаровней». Мукуро поморщился, глянув в посуду.

— А кости, хвосты и головы?

— Очистишь и съешь.

— Если добавить больше соли, то, может, будет даже сносно.

Хибари снисходительно фыркнул, растирая дощечки для розжига.

— Далеко не у всех есть деньги на соль, Ваша Светлость. Ее свободно употребляют лишь богачи вроде тебя… ах да, ты же ведь больше не богач.

Мукуро недоуменно вскинул брови.

Сколько должна стоить эта соль, если ее могут купить лишь привилегированные особы?

Хибари разжег огонь и сел на колени рядом с ним, глядя на пляшущие языки пламени. Со стороны казалось, будто он был загипнотизирован, настолько далекая пустота отражалась в его глазах. Мукуро смотрел на него, не отрываясь, он мог бы смотреть вечно — так он думал. Смотрел на короткие густые ресницы, тень от которых дрожала на щеках, на чуть вздернутый нос, придававший его лицу некую… детскость, на четко очерченные скулы и бледную, словно просвечивающую, кожу.

— У тебя синяки на лице.

— Как удивительно, — слегка заторможено ответил Хибари, не глядя на него и даже не шелохнувшись. — Странно вообще, что у меня все еще есть лицо. — Он помолчал. — Ты слишком пялишься. Бесишь.

— Лучше уж я буду смотреть и фантазировать, чем воплощать все в реальности. Лучше для тебя, к слову.

— Мы в бегах и нас преследуют, а ты находишь время для… этого?

— Кея, тебя забрали у меня два месяца назад. Даже если бы я уже был в клетке, я ночами бы рукоблудствовал, вспоминая тебя.

— Так говоришь, будто эти два месяца не ошивался рядом и не… — Хибари клацнул зубами, захлопывая рот, и с силой принялся мешать рыбу в котелке. — Всего два дня назад ты… у тебя… у нас был секс.

— «У нас»? У меня, если быть точнее. С твоей стороны больше подошло бы слово «экзекуция» — ты же весь в крови был.

— Примечательно, что ты заметил это.

— Я делал это не ради удовольствия, а для того, чтобы тебя не отдали толпе мужиков.

— Как великодушно с твоей стороны. Да лучше бы…

— Лучше бы что? — Мукуро зло сощурил глаза, склоняясь к нему. Хибари мрачно смотрел на рыбу. — Лучше бы тебя трахнула орава стражников, лишь бы не я, так что ли? Знаешь, я много оскорблений вынес в своей жизни, но такое… — Он помолчал, погрузившись в невеселые мысли. — Как же достало. Я не настолько ужасен, как ты думаешь.

Хибари пожал плечами и потянулся к котелку, чтобы снять его с огня, но Мукуро вдруг перехватил его руку, дернул на себя и повалился на пол, прижимая его к себе за талию.

— Я же просил не провоцировать меня, — с каким-то неожиданным детским задором произнес он, переворачиваясь и подминая его под себя.

— Только посмей и я тебе никогда не прощу, — процедил Хибари, даже не пытаясь вырываться. Напускная холодность в его взгляде вновь сменилась на отчуждение и отвращение.

— Да ты и так не простишь, почему я тогда должен беспокоиться лишний раз? — удивленно протянул Мукуро. Кея дернулся, но он снова прижал его к доскам. — Тихо-тихо, мы же не хотим сделать друг другу больно?

— Я еще как хочу сделать тебе больно.

— Ты и делаешь это каждый чертов день, — выдохнул Мукуро ему в лицо, улыбаясь, и поцеловал его. Хибари сжал губы, отворачиваясь, и задрожал от злости и омерзения.