Пленник (СИ)

Хибари выпрямляет руки, собираясь встать или хотя бы перевернуться, но Мукуро бьет по спине с такой силой, будто хочет проломить позвоночник, давит на затылок, заставляя ткнуться лбом в землистый пол. В мыслях некстати всплыл Дино. И так тошно, теперь вообще хочется во все горло заорать. Не так, не так все должно быть, не так. Другие руки, другой голос, все должно быть другое. Когда Мукуро обхватывает его рукой поперек талии и наваливается сверху, Хибари все еще брыкается, сопротивляется, насколько хватает сил. Мукуро шумно дышит в спину, возится, впиваясь тонкими пальцами в бедра, и резко толкается вперед. Хибари клацнул зубами, захлопывая рот, и задергался, пытаясь вырваться. Казалось, что он ни на секунду не забывал о тех ощущениях, что испытал в прошлый раз, здесь же, но теперь предельно ясно, что на самом деле ни черта он не помнил. Пальцы судорожно скользят по полу, впиваясь в рыхлую влажную землю. Мукуро движется рывками, с каждым разом пытаясь войти как можно глубже, кусает кожу на плечах, шее, стонет протяжно, раздражая слух. Под коленом какой-то камушек, царапается. Пахнет землей, сыростью, потом и чем-то еще. Болит рука, похоже, кость треснула или что-то вроде того. Отвлечься получается с трудом, каждый толчок отдается жгучей болью, куда сильной, чем перелом или сотрясение. Мукуро отлипает от его спины, выпрямляясь, и теперь просто вколачивается внутрь, входя почти на всю длину. Хибари стискивает зубы, шумно выдыхая при каждом движении вперед. Ошейник резко впивается в шею, перекрывая доступ воздуха, - Мукуро тянет вверх поводок, заставляя до боли изогнуться в спине, поднимая голову, и все для того, чтобы впиться в губы грубым поцелуем. Воздуха совсем не хватает, и Хибари инстинктивно пытается отклониться. В рот проталкивается чужой язык, в душе мелькает злорадство, и Кея смыкает зубы, одновременно принимая удар под ребра. Мукуро не идиот - успел вовремя отпрянуть. Хибари жадно глотает воздух, кусает губы, отвлекая себя от болезненных ощущений. Член внутри больно трется, словно разрывает все. Мукуро, кажется, уже целую вечность его мучает, будто все два месяца хранил целомудрие. Он вдруг задвигался быстрее, запрокинув кверху голову, и кончил, оседая на пол.

Хибари отдышался и приподнялся, напрягая усталые мышцы. Руки подрагивали, вот-вот грозя подогнуться, не удержав тяжесть тела. Мерзкое ощущение, когда из тебя вытекает вязкая, отвратительно липкая, жидкость. Больно до сих пор. Хибари даже сесть не мог, так и остался стоять на коленях, непослушными пальцами застегивая пуговицы на рубашке. Как же мерзко.

- Теперь я понимаю, что, оказывается, скучал по тебе. – хрипло заметил Мукуро, наблюдая за медленным подъемом своего пленника. – А ты? – на этих словах он сдавленно хихикнул. - Думал обо мне одинокими холодными вечерами?

Хибари неожиданно рассмеялся. Сипло, тихо, но рассмеялся, а потом смерил высокомерным взглядом Мукуро.

- Ты ничтожество, жалкая гиена, кем ты себя возомнил? У меня было, о чем и о ком думать, не обольщайся.

Это все создавало такой контраст: взгляд, усмешка, внешний вид и ситуация, но складывалось впечатление, что это Мукуро тут только что отымели. А это определенно ему не нравилось.

- За такие слова я могу тебя казнить. – предупредил его Рокудо, вставая.

- Так вперед. – хмыкнул Хибари, осторожно пересаживаясь ближе к стене.

Мукуро сощурил глаза. Тон, которым говорил Хибари, ему тоже не нравился. И его поведение тоже ему не нравилось. Ему вообще ничего, кроме секса, сегодня не понравилось. Прискорбно.

- Все будет. Когда тебе замену подыщу. Кто же меня удовлетворять будет? – Мукуро принялся за одежду.

- Печально. Мне жаль тебя, раз удовлетвориться ты можешь, только взяв кого-то силой. – Хибари едва заметно усмехнулся, деловито застегивая брюки. Он вообще вел себя, словно был хозяином положения.

- Печально. – кивнул Мукуро, накидывая плащ. – Мне жаль тебя, раз кто-то может взять тебя силой. – он с превосходством взглянул на Кею и, пригнувшись, потрепал его по волосам. – До следующего вечера, мой милый, бешеный волчонок. – Хибари отдернул голову, угрожающе сдвинув брови, и Мукуро расхохотался, выходя из темницы.

А вот теперь… Хибари подтянул к себе ноги, утыкаясь лбом в колени. Боль почти стала привычной, словно слилась с ним самим, но о себе давала знать гордость. Единственное, что Мукуро отобрать у него не в силах.

Закрыв глаза, он почему-то ясно увидел маленький домик с дымящейся трубой, собаку, бегающую за лошадьми и высокую фигуру человека, за столь короткий срок ставшего для него… кем?

В реальности же лишь холодные стены, земляной пол и дребезжащие цепи, уже действующие на нервы. Хибари поднял руку, задумчиво разглядывая ладонь, изуродованную шрамами. Как там?

«Кея, когда тебе плохо, когда ты в сомнении, смятении или напуган, я всегда буду держать тебя за руку. Всегда.»

Это раздражающее фамильярное обращение, широкая дебильная улыбка… Хибари накрыл шрамы рукой. Усмехнулся. Вот ведь глупый конь. Но так и вправду… немного легче.

***

Утро выдалось на редкость отвратительным.