Пленник (СИ)

- Дино, - поймала его за руку Анита, и он остановился, вопросительно вскинув брови, - ты не уйдешь? Не распустишь орден? – Словно прочитала его мысли. - Потому что… потому что, если ты решил уйти, не вдохновляй остальных на борьбу с королем.

- Я же сказал, что не собираюсь уходить.

- Но если мы идем за Мукуро, то наверняка там и Хибари…

- Перестань! – гаркнул Дино, отдергиваясь и неприятно морщась. – Мне некогда думать о нем, и ты не напоминай. Он ясно дал понять, что ему плевать на меня и то, что было между нами, так что я не собираюсь настаивать.

- Ты же прекрасно знаешь: едва он поймет, что ты его вспомнил, то вернется! А я знаю, что ты оттолкнуть его не сможешь. Не сможешь ведь?!..

Дино схватил ее за плечи и тряхнул с такой силой, что Аните показалось, ее голова вот-вот отвалится.

- Я не знаю, ясно?! – процедил он. – Я не могу об этом думать, поэтому просто замолчи. Сейчас для меня важен только орден.

Он отпустил ее, мгновение смотрел ей в глаза, не проронив и звука, и, резко отвернувшись, ушел. Только об ордене он и мог думать сейчас. Только работа позволяет ему кое-как сохранять рассудок.

Окунув голову в бочку с водой, он вдруг поймал себя на мысли о том, как ему жаль, что Скуало не убил его тогда на арене.

***

Время тянулось удручающе медленно. Бездействие сводило с ума, оставляя после себя зудящее чувство тревоги, ощущения того, что часы утекают просто в никуда, просачиваясь сквозь пальцы.

Мукуро знал, что в замке они должны пробыть менее суток, а казалось, будто прошло уже несколько дней.

Он обшарил все углы, обстучал все стены, но не нашел ни малейшей лазейки. Сам всегда старался сделать это место неприступным и безопасным – теперь это не играло ему на руку. Глядя в полутьму коридора, он думал об участи, которая ждет его и Хибари, если они не успеют выбраться до прибытия Виллани. Их отвезут в Гредзо, где Бельфегор примет их с распростертыми объятиями. Начнет он с Кеи – в этом не было сомнений, а потом, когда Мукуро уже будет раздавлен, примется и за него. Незавидная участь их ждет.

Но. Это лишь в том случае, если в Гредзо их все-таки доставят. Мукуро частенько попадал в переделки, казавшиеся абсолютно безвыходными, но, в конце концов, с тушем и фанфарами выбирался из них победителем. Этот случай ничем не отличается. Нужно только основательно пораскинуть мозгами.

Он слышал голоса стражников, примерно в пяти-десяти метрах от их темницы, их заглушало громкое перешептывание заключенных из других камер и лай собак откуда-то сверху. Видимо, королевские солдаты правилами приличий в этот раз пренебрегли и впустили в дом животных.

Жаль, с ним не было друзей. Они всегда помогали, может, поэтому он всегда выходил сухим из воды. Бьякуран бы непременно смог найти правильное решение, он что-нибудь придумал бы, он был умным… был.

Мукуро оперся рукой о стену и крепко зажмурил глаза, пытаясь успокоиться. Новостей о Занзасе не было, и это радовало: была надежда, что он все еще жив. О Джессо он не мог говорить с такой уверенностью, и это его просто убивало. Он пытался отгонять от себя мысли о нем, старался держать себя в руках, но так или иначе возвращался раз за разом, и снова переживал это невосполнимое чувство утраты – словно часть его самого обрубили и даже не позаботились об обезболивании морфием.

Если бы он знал, что в Гредзо они виделись в последний раз… он бы постарался отвлечься от переживаний за Хибари, обратил бы больше внимания на своего друга, запомнил бы каждое слово их скудных в тот момент разговоров.

Мукуро медленно сел на пол и привалился плечом к стене, склоняясь к ней же виском. Голова гудела, думать было больно, и от влажного холодного воздуха першило в горле.

Ему нужно что-то делать, что-то придумать, чтобы спасти Кею и себя, но такое нехитрое действие, как подъем, далось ему с трудом. Все мысли были заняты Бьякураном, и это походило на издевку, плевок в лицо: когда он был рядом с Джессо, не мог выкинуть из головы Хибари, а теперь, когда ему нужно изо всех сил стараться спасти Кею, он думал лишь о Бьякуране, о его последних минутах. Было ли ему больно, о чем он думал, какой она была вообще – его смерть? И есть ли хоть какой-нибудь, самый мизерный шанс, что костлявая обошла его стороной?

- Хватит, - сам себе приказал Мукуро и поежился от звука собственного голоса: охрипшего, низкого, словно чужого. Он с силой ущипнул себя за руку и, чувствуя, как на коже наливается синяк, встряхнул головой.

Хибари вдруг издал какой-то странный вздох, отрезвивший затуманенное сознание Мукуро, и он, метнувшись к нему со скоростью света, присел на колено рядом.

После того, как Кея успокоил его, то почти сразу уснул, а Мукуро не стал будить, рассудив, что тот просто устал от длительного похода и еще не отошел от совсем недавнего ранения. Им обоим пришлось многое пережить за последнюю неделю.

Мукуро прислонил ладонь к его лбу и нахмурил брови, едва не обжегшись. Хибари просто горел, у него пересохли и потрескались губы, и он весь дрожал, как в лихорадке.