Пленник (СИ)

- Эй, Кея! – позвал Мукуро, схватив его за подбородок и потрепав а щеку. – Проснись, живо!

Он не был силен в медицине, но знал одно: стоит закрыть глаза хоть на мгновение, и ты уже не сможешь их открыть. Он осторожно приподнял одно веко и вздрогнул – глаза у Кеи закатывались.

- О, нет, Кея, слышишь, очнись! – едва не закричал на него Мукуро и затряс его за плечи. Пользы это никакой не принесло, Хибари даже не дернулся. – Так… так… - он закрыл глаза, приложив ко лбу горячую ладонь. – Не холодный, значит, еще живой. Значит, еще можно помочь…

- Хватит бубнить, - зло шикнул Хибари, не открывая глаз. Его лицо, покрытое испариной, с прилипшей ко лбу мокрой челкой, мучительно кривилось, и затрясся, выдыхая и хрипя так, будто задыхался. – Так бывает, не истери.

- В каком смысле: «так бывает»?! – процедил Мукуро, схватившись за его плечи. – Какого черта происходит?!

- Это из-за морфия, - пояснил сбивчивым шепотом он и немного успокоился, когда Мукуро, бережно прижав его к себе, сел у двери, из-за которой хотя бы немного пробивался более или менее свежий воздух. – Шамал говорил, что нельзя его много…

-… а ты не мог без наркотика… - закончил за него Мукуро, и сознание услужливо подкинуло ему воспоминания о далеких днях детства, когда порой ему приходилось ночевать рядом с отбросами общества, и он встречал людей, зависимых от морфия – больных, искалеченных, обезображенных, умирающих от ломки или передозировки. Объяснение Хибари его совершенно не успокоило. Он не мог потерять его, только не его. – Не могу представить, как тебе было больно. Как тебе больно сейчас, - выдохнул Мукуро, зарываясь лицом в его взлохмаченные взмокшие волосы. – Как тебе помочь? Что мне нужно сделать?

Хибари промолчал, отчаянно клацая зубами. Он уже даже не понимал, что тот ему говорил; все тело горело огнем – жгло буквально везде: в голове, в груди, в животе, в руках и ногах. Ему было то одурительно холодно, то нестерпимо жарко, и он порой не чувствовал свои конечности, и даже связно говорить удавалось с трудом.

Мукуро укачивал его на руках, шептал на ухо что-то очень приятное и ободряющее, и в минуты беспамятства Хибари казалось, что он в далеком почти забытом детстве. Он болел редко, но всегда тяжело; отец или мать держали его в руках и баюкали, тихим размеренным голосом рассказывая ему интересные истории. И боль успокаивалась, уходила на задний план, и было так… спокойно.

Если бы он мог увидеть их снова! Сестер, брата, родителей. Он бы вымолил у них прощение за свою глупость и юношескую вздорность, повлекшие за собой их смерть, бросился бы к ним в ноги, рассказал, как ему было без них плохо.

В моменты просветления он окунался в грубую реальность, швыряющую его плашмя на твердые камни, и понимал, что это воспаленное морфием сознание играет с ним злую шутку, переиначивает его мысли и ощущения. За неделю, проведенную на свободе, он использовал столько морфия, что Шамал бы собственноручно убил его за такую самодеятельность, но Кея особо не задумывался, держа в голове лишь одну мысль – встречу с Мукуро. Для него все заканчивалось их сражением, а что будет после - его совершенно не волновало. Боль отгоняла ненужные мысли, но были моменты, когда он просто хотел отдохнуть, и тогда он принимал морфий. Пару раз он мучился лихорадкой, но она проходила, и он продолжал путь, гонимый манящей далеко впереди целью – он хотел убить Мукуро так сильно, что это затмевало рассудок, притупляло любую боль. Наверно, от того все приступы проходили сравнительно легко.

Сейчас не было должной мотивации. Не было сил. И желания тоже. Только бы поскорее все закончилось. Устал терпеть боль.

- Не спи, Кея, – без конца повторял Мукуро таким тоном, словно отдавал приказ, и волей неволей Хибари держался за его голос – слегка подрагивающий, но даже в такой ситуации твердый и внушающий. – Я сейчас что-нибудь обязательно придумаю, - обещал он, и, мучительно размышляя над возможными вариантами, коих было чуть больше, чем совсем ничего, думал, что такими темпами скоро сойдет с ума, если уже не сошел.

Хибари стало немного легче: он перестал клацать зубами и болезненно мычать, жар чуть спал, хотя озноб все еще его колотил. Когда он успокаивался и не дергался в конвульсиях, Мукуро шарил по его груди, пытаясь почувствовать биение сердца, склонялся к лицу, прислушиваясь к замедленному дыханию, и, в конце концов, понял, что несмотря на внешние улучшения, все ведет к наихудшему исходу. Без каких-либо действий с его стороны помощь ему не придет.

Он осторожно стянул с себя пиджак и, бросив его на пол, переложил на него Хибари. Нужно было воспользоваться своим положением, пока титул лорда с него не сняли окончательно.

- Стража! – позвал Мукуро, с силой ударив по двери кулаком. – Стража! – Голоса умолкли, и через пару секунд у зарешеченного окошка появился солдат. – Нужен врач, сию минуту.

- Это невозможно.

- Я все еще в статусе графа, разве нет? – вскинул брови Мукуро, бесстрастно глядя на него через железные прутья. – Мне нужен врач, - тщательно выделяя каждое слово, повторил он.