Пленники Сабуровой дачи

— Сначала нам сказали готовить все архивы и фонды к эвакуации, — говорила хозяйка, вспоминая начало осени 1941 года. — Мы все собрали да переключились на текущие дела. Кто зажигалки тушил на крышах собственных домов, кто бегал по инстанциям, умоляя не взрывать его учреждение при отступлении, кто о хлебе насущном думал. Ну, если вы в городе тогда были, то сами все это помните. Потом пришел приказ — в срочном порядке палить архивы, чтоб ничего фашистам не досталось. Ох, как горело, как горело! — Она вздыхала то ли зло, то ли просто нервно. — Не знаю уж, что ценного могли фашисты почерпнуть из протоколов заседания харьковских литературных секций двадцатых годов, но приказ есть приказ. Особенно в военное время. Я слушалась, и все вместе со мной. Но вдруг я поняла, что дальше будут книги. Их точно так же, не имея возможности эвакуировать, прикажут просто сжечь. Вы понимаете? — Она посмотрела так, будто говорила о величайшем преступлении века. — Тогда, не дожидаясь никаких приказов, я договорилась с одним водителем. Фамилию сейчас не назову. Мир не без добрых людей, но всех ведь не упомнишь. — По тому, как она говорила, Морской понял, что фамилию Демидова прекрасно знала, но называть не стала, чтобы не накликать неприятностей на голову знакомого. — Все, что могли, мы погрузили в его автомобиль и увезли в сарай в деревню к его родителям. Так книги все эти годы и лежали. Недавно литераторы мои знакомые за ними съездили — и почти все цело! Лишь некоторые экземпляры пострадали от плесени и грызунов.

— А сундук-то, а сундук, который вы поручили Свете разыскать? — торопил Морской.

— Сундук — отдельная статья. Ценная вещь сам по себе, между прочим. Когда бы было что другое, в чем можно было гарантированно сохранить книги, ни за что со своим сундуком не рассталась бы. Но пришлось. В него я сложила самые ценные наши библиотечные стародруки и самым банальным образом решила закопать под деверевом во дворе дома моего сына. Закапывали невестки с подружками — они, пока окопы рыли, так поднаторели, что лучше любого экскаватора вручную копать научились. А я, неумеха, просто рядом стояла. Но карту зарисовала правильно. А когда наши в город вернулись, ни от кого добиться не могла, чтобы сундук мой наружу извлекли. «Опасно, — говорят, — там мины и руины». Оно, конечно, да. Война ужасно центр Харькова потрепала, хоть не дыши вообще — везде опасно.

Морской вздрогнул, вспомнив, как в первый же день после приезда ходил посреди ночи через знакомые дворы, и решил никогда больше так не рисковать.

— Ну, а сейчас, — продолжала рассказчица, — когда минеры поработали на славу и даже многие завалы разгребли, я кинулась просить откопать сундук, но всем вокруг не до того! Хорошо, свою давнюю знакомую встретила, когда в больницу пошла. Светочка человек безотказный, и книги любит. Правда, тоже что-то затягивает с раскопками, но, надеюсь, раз обещала, то сделает. А то нехорошо как-то — как заметки о спасении книг писать, так все горазды, а как реально что-то спасти…

Морской кинулся извиняться и заверять в искренности Светиных намерений.

Так, собственно, и получилась хорошая заметка. Как раз о героических буднях простых харьковчан. Для печати, конечно, некоторые сведения не годились. Про сжигание архивов рассказывать было ни к чему, да и о том, что прятала Демидова книги не столько от фашистов, сколько от наших, пришлось умолчать. Но в общем ситуация была описана душевно. И требуемые для дела функции выполняла — в конце Морской приписал, мол, клад Светлана выкопала и хранит дома, ожидая, когда центральные библиотеки согласятся взять его на учет.

— А в печать когда пойдет? — переспросил Коля, прерывая раздумья Морского.

— Да может, уже завтра. На всякий случай обе версии проверим. И с ослепшим безумцем, и с охотником на сундук.

— Проверим, — улыбнулся Коля. — Хотя, если честно, проверять там нечего. Это я тогда так уцепился, потому что на безрыбье и сундук рыба. А если задуматься хорошенько — никто про этот сундук не знал. Карту Света принесла домой и рассказала про нее Ларисе у нас дома на кухне, без свидетелей. Лариса тот район хорошо знает, потому место запомнила прекрасно. Сказала, что сходит завтра перед работой, просто чтобы осмотреться. Сообразить, какие инструменты нужны для раскопок, и все такое. Достаточно ли будет просто помощи друзей, или нужно будет добиваться выделения бригады. Ну а потом или вдвоем со Светой, или с помощниками собиралась прийти уже целенаправленно за сундуком. Никто, выходит, кроме Светы с Ларой, про эти их планы ничего не знал. Они даже договорились ничего никому не рассказывать, пока не определятся, что именно будут предпринимать, То есть не мог наш злоумышленник про это знать, как ни крути. Так что все же зря мы тебя с этой заметкой вчера мучили. Вечно мы тебе кучу неприятностей создаем…

Выходя из подъезда банного комбината, Морской поймал себя на желании тщательно осмотреться, прежде чем идти дальше. Вокруг вроде бы было относительно безопасно.