Пленница

Куш опустил ее ноги на пол, но ее руки остались на его шее. Промокшая ткань прилипла к ее коже, обрисовывая твердые соски и узкую талию. У Куша затвердел член, когда он увидел каждый изгиб ее маленького тела, как будто Макс была обнажена. Он прижал ее к стене, чтобы никто не мог ее видеть, и провел ладонями по ее телу. Каждый сладкий изгиб он считал своим, и гнев закипал в нем при одной мысли о том, что крестикс увидит ее такой. Думая о множестве мужчин с ней, он хотел кого-нибудь убить.

За спиной все еще лил дождь, и вода поднялась до его щиколоток. В песках ему бы пришлось побеспокоиться о быстром образовании потоков, которые могли бы унести его прочь и под землю, но не знал, что происходит в городе, где вместо земли твердые камни.

Он закрывал Макс своим телом и плащом, прижимая к стене, чтобы никто не увидел их обоих, хотя из-за бушующей бури вряд ли кто-то мог видеть их дальше вытянутой руки. Кровавые дожди отличались своей свирепостью, хотя бури быстро проходили.

Он ощутил, как она дрожит, и наклонился к ее уху, чтобы она могла услышать его сквозь оглушительный шум дождя.

— Ты цела?

Макс кивнула, но плечи ее затряслись.

— Они хотят, чтобы я...

— Знаю, — сказал он. — Я бы никогда не допустил такого. «Ты моя», — хотел он добавить.

— Мне жаль, что я сказала, — она посмотрела на него, почти крича, чтобы быть услышанной, — раньше.

Куш покачал головой. Его гнев исчез, когда он подумал, что она в опасности, так же как и ярость на крестиксов. Его волновала лишь ее безопасность.

— Мне тоже очень жаль. Я расстроился и испугался.

Она задрожала.

— Я все еще боюсь. Испугалась, что все испортила.

Проведя пальцем по ее лицу, он взял ее за подбородок.

— Что, по-твоему, ты испортила, малышка?

Она заколебалась, а затем слова хлынули потоком.

— У меня есть привычка отгораживаться от людей, но я не хочу закрываться от тебя. Уже нет.

Его сердце затрепетало в груди.

— Неужели ты думаешь, что я так легко от тебя откажусь?

У нее перехватило дыхание, глаза заблестели.

— Надеюсь, что нет.

Он притянул ее к себе, окутав ее холодное крошечное тело своим теплым, и прижал к своему подбородку ее мокрую голову. Макс слегка дрожала, пока тепло не проникло в нее, расслабив тело и заставив вздохнуть. Мгновение спустя она провела ладонями по его груди, а затем кончиками пальцев по одному из его сосков. Дотвек едва не закатил глаза от наслаждения.

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Пожалуйста, Куш.

Это все, что он хотел услышать. Он прижался губами к ее губам, наслаждаясь ее сладким вкусом, смешанным с привкусом вина. Рев бури словно исчез, когда Макс провела языком по его языку и жадно его целовала.

Ему нравилось чувствовать ее удовольствие, но он нуждался в большем. В груди бушевало первобытное желание. Заявить на нее свои права и сделать маленькую женщину своей. Он понял это с тех пор, как раскрылся ей. Теперь ему нужно показать ей.

— Ты этого хочешь? — спросил он, оторвавшись от ее губ. — Уверена?

Она смотрела на него из-под полуприкрытых век, и единственным ответом был ее кивок.

Он не мог продвигаться медленно. Желание барабанным боем стучало в нем, делая его руки нетерпеливыми, а губы отчаянными. Поглаживая одной рукой изгибы ее тела, он накрыл ладонью ее лоно, слыша, как она резко втянула воздух. Ее бедра беспокойно задвигались, когда он скользнул рукой между ее бедер и раздвинул их.

Спустя мгновение Макс уже стягивала вниз его брюки и сжала его член. Она провела мягкими пальцами по его стволу и ребристым кольцам, но ее ладошка не смогла полностью сомкнуться вокруг него. Макс страстно прикасалась к нему, словно огонь разливался в его жилах, и Куш так же быстро задрал ее платье, обхватив руками ее попку и приподняв. Ее обычная нерешительность исчезла, растворившись в настойчивости момента.

— Ты моя, — сказал он, чувствуя, как она дрожит в его руках.

Она подняла на него голодный взгляд, облизнула губы и слегка кивнула.

— Я знаю.

Он молчал, пристально глядя ей в глаза.

— Ты этого хочешь?

Она кивнула:

— Я хочу, чтобы ты соединился со мной, Куш.

Он прижал член к ее входу, заставляя себя продвигаться медленно, даже несмотря на то, что его потребность обладать ею в этот момент почти поставила его на колени.

Макс пошевелила бедрами, и его головка вошла внутрь, растягивая, ее зрачки расширились. Она прикусила уголок губы.

— Я хочу тебя.

Куш обхватил ее бедра и медленно вошел в нее, ее тугой жаркий канал растягивался и обволакивал его. Ее дыхание стало прерывистым, тело дернулось, но он удержался внутри нее.

— Такой большой, — сказала она, задыхаясь.

Он нежно поцеловал ее, лаская ее губы, когда сделал последний резкий толчок и глубоко погрузился в нее членом. Макс вонзила ногти ему в плечи, и через мгновение он ощутил, как ее пальцы расслабились.

— Лучше? — спросил он, отстранившись и увидев выражение удовольствия на ее лице.

— Намного лучше, — сказала она, и ее веки затрепетали. — Твои гребни… 

Глава 20

— А что с моими гребнями? — спросил он, слова вырывались между прерывистыми вздохами.