Пленница пиратов

– Ты хочешь сказать, что убедишь его, мама? – На лице Джастина появилось выражение дьявольской гордости. – Да, ты можешь убедить отца сделать вид, что он простил меня, но в глубине души он никогда не простит мне то, что я сделал. Он никогда не простит меня по-настоящему и никогда не сможет с гордостью называть меня своим сыном.

– Джастин, он гордый человек. Он гордится тобой, но бережет свою честь. Дай ему время все обдумать. – Леди Девер коснулась щеки сына. – Несколько человек обязаны тебе жизнью, сын. Ты правильно сделал, что рассказал обо всем. Со временем отец поймет тебя.

– Мама, утром я уезжаю.

– Почему? – Она посмотрела на Джастина с тревогой. – Куда ты едешь?

– В Лондон, просить аудиенции у королевы. Если я хочу жить, как подобает мне по праву рождения, жить с высоко поднятой головой, я должен испросить у нее прощения. Только тогда я смогу построить дом и стать достойным мужем женщины, которую я люблю.

– Женщины, которую ты любишь? – Глаза леди Девер раскрылись шире. – Ты ничего не сказал об этом, Джастин. Прошу тебя, расскажи мне об этой леди… она ведь леди? Дай мне слово, что ты вернешься сюда и привезешь свою невесту.

– Я хочу оправдаться в Лондоне, если это возможно, поэтому я до сих пор не женился на Марибель. Сейчас она гостит в семье своей матери, но, как только я смогу, я привезу ее.

– Но что, если королева откажется тебя принять?

– Если я останусь на свободе, то уйду в море и больше никогда не вернусь в Англию.

– А если тебя бросят в Тауэр?

– Мама, я должен попытаться. Я должен выразить свое почтение королеве Елизавете. Молю Бога, чтобы она вспомнила, что в трудные времена я был ей предан. Я намерен преподнести ей подарок, и, если он ей понравится, она может даровать мне прощение.

Леди Девер наклонилась вперед и поцеловала его в щеку.

– Я буду молиться за тебя, сын мой. И поговорю с твоим отцом. Конечно, ему больно сознавать, что какое-то время ты вел жизнь пирата, но я верю, что он тебя простит.

– Спасибо, мама. – Джастин улыбнулся. – Теперь я, по крайней мере, знаю, что у меня есть твоя любовь и твое прощение.

– И ничто не способно изменить этого, – ответила она. – Ведь ты мой сын.

Марибель с восторгом оглядывалась по сторонам. Она никогда не бывала на ярмарке, потому что отец подобных вещей не одобрял. Обширная лужайка вместила всех купцов и торговцев, которые привезли самые разнообразные товары. Среди продавцов она видела людей разных рас и народов. Люди с темным цветом кожи и узкоглазые выходцы с Востока предлагали благовония и безделушки из слоновой кости, рога и серебра. Купцы из Франции и Италии продавали такие тонкие и красивые ткани, что Марибель не могла удержаться, чтобы не потрогать их руками, пропуская нежный шелк между пальцами. Другие купцы торговали кожаными ремнями и яркими камзолами, расшитыми золотом, туфлями и кошельками из кожи и бархата. Еще здесь продавали лекарственные снадобья со странными названиями и священные реликвии. Один человек привез кусочек дерева в серебряной шкатулке и клялся, что это часть креста, на котором распяли самого Господа.

– Не стоит это покупать, – посоветовала леди Филдин. – Как правило, это не настоящие реликвии, они не обладают никакими магическими свойствами. А большинство побрякушек – просто стекло и дешевый металл, но благовония обычно хороши, и ткани тоже качественные.

– Мне очень понравился тот зеленый шелк. Бронзовый бархат тоже очень красив. Из него получился бы замечательный плащ, чтобы носить его с кремовым платьем.

– Вы думаете о своей свадьбе, Марибель?

– Я не уверена, что мне уже пора шить свадебное платье. Может быть, лучше дождаться возвращения Джастина… – Марибель резко замолчала, заметив смотревшего на нее человека. Он стоял довольно далеко, позади палаток, в той части лужайки, где проводили всевозможные соревнования и играли в азартные игры. Она поспешила отвернуться, сердце стучало как бешеное. Не может быть! Наверно, она ошиблась. – Простите, тетя, но у меня что-то разболелась голова. Я хотела бы пойти домой.

– О, мое бедное дитя. – Леди Филдин сочувственно посмотрела на нее. – Ты же еще ничего не купила. Но понимаю, понимаю, тебе надо вернуться домой. Я сама куплю шелк и бархат, которые тебе приглянулись. А сейчас иди. Ты что-то совсем побледнела.

Марибель поблагодарила ее тихим голосом и, чтобы не выдать своего испуга, неспешно двинулась прочь. Она медленно покинула лужайку и начала подниматься по крутому холму в сторону дядюшкиного дома. Вскоре она ускорила шаг, опасаясь, что он узнал ее и мог пойти следом. Добравшись до ворот, она оглянулась, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, внезапно вышедшего из-за туч. Вдалеке она увидела фигуру мужчины. Он стоял и смотрел на нее, однако не пытался ее преследовать.

Может быть, она ошиблась, и это не Сэмюэль Хайнс?