Пленница пророчества

Лоренц был старше всего на четыре года, и в детстве мы были довольны дружны: носились по саду, играли в прятки среди многочисленных комнат поместья, вместе слушали сказки нянюшек или украдкой утаскивали из кухни сладости. В десять лет, как того и требовал обычай, Лоренц отправился в королевский дворец, а я осталась в летнем поместье. Мы часто переписывались, подросший молодой принц даже навещал меня несколько раз в год. А потом все изменилось. Умирающая Витория так и не пустила к себе родного сына, но зато послала за мной. И я помнила, каким взглядом провожал меня брат, когда старый звездочет вывел меня из королевских покоев. Мы по-прежнему обменивались письмами, но с каждым разом ответы из дворца приходили все реже и короче. В конце концов я смирилась, что у брата, должно быть, совсем нет времени, и была рада даже паре небрежных строк. А когда мы все-таки вновь оказались под одной крышей, прошло слишком много лет: мы стояли друг напротив друга и не знали, что сказать и как себя вести. Со временем отношения потеплели, но о былой близости можно было не мечтать. Лоренц вел себя, как подобает будущему королю, хотя иногда нет-нет да и случались между нами задушевные беседы. После них отстраненность и вежливая снисходительность делали только больнее. Искал ли меня брат, горевал ли от потери по-настоящему? Или выдохнул с облегчением, когда такой непонятный родственник перестал попадаться на глаза? Все-таки от моих поисков Лоренц отказался чересчур быстро. Я даже не была уверена, что он ответит на послание о внезапно найденной родственнице.

Беззлобное препирательство между братом и сестрой о том, кто из них лучше справляется с ролью старосты курса, я пропустила мимо ушей. Слова Каталлины заставили крепко задуматься и взглянуть под другим углом на сказанное Ормаком в библиотеке.

Для чего Фэрфаксу впутываться в очередные неприятности? Темный интересуется не им, а мной. И, судя по словам толстяка, это сулит такие проблемы, что лучше от меня держаться подальше.

– Насколько темные опасны? – Я дернула Айдена за рукав.

– Да это же очевидно. Только настоящие чувства способны подтолкнуть кого-то к добровольному противостоянию темному, – авторитетно заявила девушка. – Любой другой, даже самый храбрый воин, предпочел бы отступить.

– А если таких чувств нет? – Я почувствовала новый прилив уныния. – Если речь скорее про долг или… дружбу?

– Тогда я бы посоветовала твоей подруге заняться приготовлениями к похоронам: заранее выбрать могильный камень, цветы, нанять плакальщиц, подобрать саван.

– Не драматизируй, – осадил девушку Айден. – Против целого Ковена ни один темный не выстоит.

– А если Ковен не будет вмешиваться? – Не зря Ормак в своей речи ни словом не упомянул возможную помощь магов, поэтому иллюзий у меня не было. – Что он с ней сделает?

– Темные не просто опасны. – Айден облокотился на ступеньки и запрокинул голову, разглядывая небо. – Они непредсказуемы. Хитры. Беспринципны. Идут на все, чтобы получить желаемое.

– Чем же они отличаются от остальных магов? – невесело пошутила я.

– На месте твоей подруги я бы обеспокоился безопасностью. Пара-тройка защитных заклинаний лишними не будут.

– Она не умеет колдовать. – Я неопределенно пожала плечами. Часы принялись негромко отбивать четверть второго, сообщая, что обеденный перерыв подошел к концу.

– Тогда хорошо, что у нее есть тот, кто может защитить. Пойдем, у нас занятия, – Каталлина встала, грациозно потянулась и с сожалением бросила прощальный взгляд на небо. – Хоть бы не было дождя. Говорили, что сегодня за стенами будет большое выступление.

Айден пропустил нас вперед, но у самого порога требовательно тронул меня за плечо:

– Хотел уточнить: никакой подруги ведь нет? – Он наклонился как можно ниже, чтобы сестра его не услышала. Я едва заметно кивнула. – Тогда стоит воздержаться от шуток про магов. Вдруг твой приятель обидится.

– Он и так знает все, что я о нем думаю. Вряд ли это изменит его отношение.

– А ты уверена, что знаешь, что он на самом деле думает на этот счет? Никто не будет рисковать жизнью ради того, кто эту жизнь не ценит. – Парень резко выпрямился и отступил. – Уверена, что у тебя все еще есть защитник?

– У него чересчур чувствительная совесть.

– Мертвых совесть не беспокоит, а живые всегда найдут способ с ней примириться, – пожал плечами Айден, отворачиваясь. – Я бы не обманывался на его счет.

Прежде чем я успела обдумать его слова, меня позвала Каталлина. Она стояла возле перил, разглядывая зал на первом этаже.

– А это и есть твой друг? – девушка указала вниз.

Поторопившись, я чересчур перегнулась через перила, и, если бы адепты не придержали меня под руки, точно бы свалилась. Фэрфакс как раз вернул мою куртку на место и, ни на кого не глядя, уверенно пошел прочь от стола. Приветственный окрик застрял в глотке – вид у колдуна был мрачный, даже враждебный.

– Кажется, твой друг любит уходить не попрощавшись, – несколько разочарованно протянула Каталлина, глядя вслед мужчине. – Видок такой, будто у него кто-то только что умер. Поторопилась бы.