Пленница тьмы (СИ)

Я поняла, что прошел один день. После короткого перерыва все повторилось вновь. Только в этот раз я не стала карабкаться наверх по людям, а просто сидела, наблюдая, как зал неумолимо заполняется обжигающим воском.

В конце пути, наполненного страданиями, меня ждет награда. И я позволяла себе представить, как бреду по раю, в окружении ангелов, оставив воспоминания об аде позади.

После второго перерыва наступили третьи сутки, и снова продолжилась агония. Как ни пыталась я бодриться, заглушить боль воспоминаниями, но вскоре потеряла сознание.

Очнулась в темном душном помещении. Едкая вонь ударила в нос. Всюду раздавались шорохи и стоны. Едва различимое шевеление у стен наталкивало на мысли, что люди отчего-то прятались. Гигантская тень с глухим рычанием пронеслась рядом. Раздался истошный мужской вопль, а за ним последовало жадное чавканье. Огненное дыхание вырвалось из трех окровавленных пастей, яркой вспышкой озарив помещение. Над бьющимся в судорогах изуродованным телом нависло существо отдаленно напоминающее трехголового пса. Оно прижало лапой добычу и отрывало зубами куски мяса. Когда пес насытился, то утробно заурчал и отбросил обглоданный скелет в сторону. Я не могла отвести взгляд от истерзанного мужчины, в котором еще теплилась жизнь. Он пошевелил костлявыми пальцами. Челюсть его приоткрылась, а из ноздрей с хлюпаньем вылетели кровавые сгустки. Ему никто не пришел на помощь, не оттащил от пса на безопасное расстояние. Люди притаились, дрожа от страха, зная, что настанет и их черед побывать в пасти голодного чудовища. И знали, что также никто не придет им на помощь. У них было время, чтобы ждать и надеяться на то, что пес их не заметит. Но у меня его не было. Я медленно поползла к мужчине.

Пес выхватил из темноты исхудавшего старика. Раздирая когтями грудную клетку, он с хрустом вырвал кровавые ребра. Несчастный орал, воплем заглушая мои тихие шаги.

Я схватила за ноги мужчину и потянула к себе. Он дернулся, пальцами хватаясь за разорванную брюшину. Шаг за шагом я оттаскивала его от пса. Дотащила до людей, передала его им в руки и замерла, потрясенная развернувшимся кровавым зрелище. Они накинулись на него, руками снимая с костей уцелевшую плоть. Вскоре он затих, а в темноте блеснули глаза чудовищ, завершивших за пса его работу. “Акт милосердия”, сказал бы Бальтазар. И я бы с ним согласилась.

За спиной раздалось рычание пса. Меня мощным ударом отбросило в липкую лужу растекшейся по полу крови.

Пес наступил мне на грудную клетку, с легкостью продавливая твердые кости. С криком я вцепилась пальцами в мохнатую лапу и выдернула клок жесткой шерсти.

Пес зарычал и напал. Три головы яростно трепали меня по полу. Из разорванной шеи хлестала кровь, заливая лицо. За руками нитями волочились обнаженные сухожилия. Я хрипела в агонии, мотая головой из стороны в сторону. Разумом понимая, что меня жрут. Жрут медленно и растягивая удовольствие. Но я не умирала, хоть и отчаянно желала этого.

Уже не видя ничего вокруг, поняла, что таз раздроблен. Я не могла пошевелиться. Пес добрался до ног и жадно чавкал, разбрызгивая вокруг кровавые слюни.

Он бросил меня в сторону и, клацая зубами, направился к очередной добыче. Ненасытная тварь тоскливо заскулила. Голод терзал его, переполняя яростной злобой.

Ко мне пес больше не подходил. Я мало что соображала, но пользовалась каждым мгновением, борясь за спасение. На этом уровне не было перерывов. Дважды заходил Урфик и уносил умерших. Куда? Я не знала. И спросить была не в состоянии.

Пес ластился к прислужнику, но тот отталкивал его и бил по загривку. А когда Урфик уходил, зверь с остервенением разрывал на куски людей.

— Бальтазар бросил тебя, — прошептала я, когда он прошелся рядом. Язык опух, и вышло невнятное бормотание, но слух пса уловил знакомое имя хозяина. Ощерился, рядом сел, не спуская с меня три пары глаз. Куснул за щеку, словно желал, чтобы я продолжила говорить. Но не услышав больше ни слова, он вернулся к прежнему занятию.

Вскоре Урфик забрал меня оттуда, грубо волоча по полу.

— Урфик, — тихо позвала его я и поморщилась, затылком ударившись о камень. — За что Господин так обошелся с псом?

— Грум напал на Азазеля и нанес ему увечья.

— За что?

— Тебе какое дело? — тряхнул меня Урфик, но расщедрился на ответ: — В ту пору они враждовали. Грум защищал Бальтазара. Но он в защите никогда не нуждался.

Урфик притащил меня в пустую душную комнату. Я поняла, что недостаточно восстановилась для следующего уровня.

— Дай мне бумагу и чернила, — попросила его перед уходом.

— Зачем? — удивился прислужник.

— Напишу посланию Бальтазару.

— Не велено.

— Я попрошу его освободить Грума, — сказала, надеясь, что пес не безразличен Урфику.

— Не Грум, так другой цербер должен нести службу на пятом уровне. Правда, раньше они делали это по очереди.

Он колебался. Ушел, громко хлопнув дверью. И вернулся, держа в руках бумагу и маленькую чернильницу. Оставил молча и удалился.