Пленница тьмы (СИ)

Он хитро улыбнулся.

— Ну разумеется, не отдашь. Я заберу ее. И Ваал мне в этом поможет.

Я непонимающе уставилась на него.

— Гипноз, — пояснил Бальтазар. — Мы стараемся не использовать этот метод, но я не вижу другого способа побороть твое упрямство.

— Не надо, Бальтазар, — зажмурилась я, собираясь произнести леденящие душу слова. — Не надо лезть мне в голову. Я отдам тебе ее.

— В самом деле?

— Да. Как только сама захочу остаться здесь, с тобой.

— Я согласен, — ответил он и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику.

Мне было любопытно, как поступит теперь, что предпримет. Но зная Бальтазара, я больше всего боялась того, что он надумает отыскать путь к моему сердцу через постель. Теперь, когда медитации принесли результат, у меня нет аргументов, чтобы противостоять его желаниям.

— Я подарю тебе украшение из драгоценных камней, — произнес демон, отвлекая меня от тяжелых мыслей.

— Зачем оно мне здесь? — удивилась я.

— Какая разница? — пожал плечами он. — Женщинам дарят украшения, значит, так надо. Ты получишь красивое ожерелье, а я — тебя. И не забывай о том, что ты, по-прежнему, моя наложница.

Меня передернуло. Я не забыла, но страшилась мысли, что рано или поздно придется удовлетворить его похоть.

— Да, дарят. Но меня не обрадуют украшения, Бальтазар.

— Почему?

— Потому что нет смысла украшать изуродованное тело, — я показала ему руки, сплошь покрытые рубцами.

— Это поправимо, — сказал он и поднялся с кресла.

— Уходишь? — тут же обрадовалась я.

Он молча вышел из темницы и не запер дверь. Я расслабленно разлеглась на полу и взглядом уставилась в потолок. Без Бальтазара темница казалась вполне сносным жилищем, и даже уютным, если внести некоторые изменения в интерьер. Повесить занавески, украсить полки живыми цветами, покрасить стены в теплые цвета, и можно жить. Но за ее пределами по-прежнему, пугающий до дрожи, мертвый мир. И как только у Бальтазара получается называть это место домом?

Демон долго не возвращался. Заскучав, я вышла на крыльцо и заметила груду искореженного металла. Это был мой гончарный круг. В гневе Бальтазар разрушил единственную вещь, которая доставляла мне удовольствие в аду. Со скорбным видом осмотрев “останки”, я поняла, что вернуть их в прежний вид не удастся.

За спиной послышалось хлопанье крыльев. Меня обдало пыльным облаком.

— А ведь у меня только начало получаться лепить горшки, — не оборачиваясь, сказала я.

Он подошел, безразличным взглядом по металлу прошелся.

— Ты себе льстишь.

— Ничуть! — вспыхнула я, но тут же себя одернула. Любой спор с Бальтазаром приводил к закономерному итогу — оплеухам. Так стоит ли марать свою душу гневом?

— Целебная мазь, — демон протянул мне маленькую склянку из темного стекла.

— Откуда? — спросила я, осторожно забирая ее. Тело Бальтазара вновь пылало, будто и не было в нем никаких изменений.

Он тяжело вздохнул и поднялся по крыльцу. Я засеменила следом.

— Почему тебе позволено выходить за пределы тюрьмы? Какой смысл в таком заточении?

— Аня, я рассчитывал на благодарность, — заметил он. — Но вместо этого, ты снова суешь нос в дела, которые тебя не касаются.

— Спасибо, — охотно поблагодарила. — Ты не прав. Дела меня касаются, ведь мы вместе заперты в темнице. Понятно, по какой причине тут оказалась я, но ты… за что, Бальтазар?

— За то, что помог Вельзевулу сбежать.

— Куда и откуда?

Он налил себе вина и опустился в кресло.

— Из ада. В людской мир. По воле Люцифера Вельзевул должен был освободить из темницы Азазеля. Но в итоге в ней оказался он сам.

— За что?

— Неважно. Вельзевул проявил жалость к женщине, принял неверное решение и окончательно лишился поддержки Люцифера. Но не моей. Я помог ему бежать.

— Почему? — спросила, внимательно слушая я. — Не думала, что ты способен на сострадание.

— Верно. Оно не причем. Вельзевул помог мне пробраться в людской мир. Весьма удачно, надо заметить, — хохотнул он, намекая на нашу встречу.

Я хмыкнула.

— О да, весьма удачно и эффектно. Бальтазар, я понимаю, что тебе нет дела до людских жизней, но в городе жили дети. Ты не подумал о них, когда сжег его дотла?

— Подумал. И поступил так, как посчитал нужным. Люди смотрели на меня, как на…

— … на Лох-несское чудовище, — подсказала я, вспомнив, из за чего демон воспылал гневом. Ну да, не приняли. Не признали. Может, посмеялись или попытались потушить горящее нечто. Но не сжигать же город из-за этого? — Ну как ты не понимаешь, что они были не готовы увидеть тебя, поверить в то, что существует рай или ад. Ты мог бы рассказать, объяснить…

— Зачем? Я позволил им увидеть его собственными глазами.

— М-м-м, — протянула я. — Да, определенно это была худшая из твоих блестящих идей.

Он недобро прищурился.

— Аня, ты забываешься.

— Бальтазар, ты про Вельзевула рассказывал, — напомнила я, мгновенно сменив опасную тему. — Почему Люцифер на вмешался, когда он сбежал?

— Полагаю, он разделял мое мнение, что на свободе Вельзевул будет более полезен, нежели сидя в темнице.

— Тогда какой был смысл в наказании?

— Люцифер поставил условия и ожидал, что Вельзевул сделает правильный выбор.