Читаем Пленум ЦК КПСС 9 декабря 1989 года. Стенографический отчёт полностью

Ныне — время крутых перемен, и время вернуть городу статус центра большой науки и культуры, создать современную эффективную экономику. Концепция на этот счёт у нас разработана. В её основе: развитие наукоёмких и отказ от рутинных материалоёмких и экологически вредных производств. Крайне расточительно так использовать, как это делается сейчас, огромный интеллектуальный потенциал наших учёных, деятелей культуры, творческой интеллигенции. Мы обязаны создать им все условия для подлинно творческого, плодотворного труда.

Всё это потребует серьёзных подвижек в традиционной специализации промышленности региона, эффективного использования возможностей конверсии оборонных отраслей, изменения в инвестиционной политике в сторону её переориентации на социальную, и особенно культурную сферы.

Однако пока что на этом пути по-прежнему стоят труднопреодолимые ведомственные бастионы. Мы твёрдо рассчитываем на понимание и поддержку Верховного Совета, Совета Министров СССР и, конечно, Центрального Комитета.

Следует сказать и вот о чём. При подготовке доклада на наш пленум, давая резкие оценки центральным органам, кризисной ситуации в экономике и обществе, говоря о необходимости укрепления дисциплины и порядка, сохранении руководящей роли КПСС, мы понимали, что тем самым вызываем огонь критики и консервативных, и левоэкстремистских течений. Но иначе мы бы не были честны и перед коммунистами, и перед самими собой.

В самом деле, мы же по установленным, недемократичным канонам избирали делегатов на ⅩⅨ конференцию. По старым правилам, принятым уже в новое время, проводим отчёты и выборы в парторганизациях. Вошли в прямое противоречие с нынешними реалиями многие положения Программы и Устава КПСС. Перечень подобного рода примеров можно значительно расширить.

Если мы ещё до ⅩⅩⅧ съезда КПСС не избавимся от ряда устаревших, сковывающих организационных догм и инструкций, то рискуем ослабить демократический и интеллектуальный потенциал этого форума. Отсюда и справедливые, на наш взгляд, требования коммунистов о неотложном, может быть, в декабре 1989 года, созыве расширенного Пленума ЦК по вопросам внутрипартийной жизни, на который следовало бы пригласить секретарей парторганизаций, горкомов и райкомов партии, партгрупоргов. Находясь в самой гуще жизни, именно они лучше других видят и чувствуют накопившиеся проблемы, а их много.

Целесообразно также приблизить сроки проведения отчетно-выборных конференций в партии. В Ленинграде это должно быть в начале 1990 года. Мы отдаём себе отчёт в том, что наша платформа — удобная мишень для критики. Известно, что застрахован от неё лишь тот, кто не имеет своей позиции. Как и следовало ожидать, тут же нашлись люди, в том числе среди журналистов центральных газет и некоторых народных депутатов СССР, которые в ответ на эту честную позицию взялись вбивать клин между рабочим классом и интеллигенцией, между Ленинградской партийной организацией и ЦК. Известный приём, но рождённый теперь уже в наши дни. Убеждён, перестройка его отвергнет, как отвергает и антисоциалистические устремления.

Особенно нетерпимую реакцию так называемых «радетелей перестройки» вызвал состоявшийся на следующий день после пленума общегородской митинг ленинградских коммунистов[17]. Пожалуй, мы впервые вышли из окопов на бруствер. Он буквально привёл в шоковое состояние лидеров экстремистского толка. Первые «разгромные» публикации стали появляться лишь спустя несколько дней, и только много позже грянул более или менее слаженный хор определённых изданий и известных нам авторов, излюбленные напевы которых нам тоже хорошо известны. Однако все эти безапелляционные, а, по существу, провокационные обвинения повисли в воздухе.

На собраниях в первичных парторганизациях, а в эти дни их прошло сотни, в потоке писем и телеграмм, получаемых сейчас нами, в том числе из многих городов Союза, коммунисты и беспартийные высказываются в поддержку решений объединённого пленума. Но самое важное в том, что и в резолюции митинга, хотя на нём и не обошлось без эмоциональных перехлёстов, и на последующих встречах работников обкома и горкома в трудовых коллективах, с населением по месту жительства (только у меня вот за последнюю неделю состоялось около десяти таких встреч) подчёркивается, что Ленинградская партийная организация готова словом и делом поддержать усилия Центрального Комитета по ускорению перестройки в политической и экономической областях. Вносятся конкретные предложения по наведению порядка прежде всего в собственном доме. Твёрдая ставка на собственные силы, на максимальное раскрытие интеллектуального, духовного, нравственного потенциала Ленинградской партийной организации — вот что, по существу, стало главной доминантой нашего совместного пленума.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о КГБ
10 мифов о КГБ

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷20 лет назад на смену советской пропаганде, воспевавшей «чистые руки» и «горячие сердца» чекистов, пришли антисоветские мифы о «кровавой гэбне». Именно с демонизации КГБ начался развал Советской державы. И до сих пор проклятия в адрес органов госбезопасности остаются главным козырем в идеологической войне против нашей страны.Новая книга известного историка опровергает самые расхожие, самые оголтелые и клеветнические измышления об отечественных спецслужбах, показывая подлинный вклад чекистов в создание СССР, укрепление его обороноспособности, развитие экономики, науки, культуры, в защиту прав простых советских людей и советского образа жизни.÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Александр Север

Военное дело / Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР
Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930‐х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970‐е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Александра Архипова , Анна Кирзюк

Документальная литература / Культурология