Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне

– В основном потому, что ты не страдаешь тяжелым психическим заболеванием. Налицо легкая степень обсессивного расстройства, созависимость, да и трезвость суждений явно хромает, но, какой бы вердикт ни вынес суд, с точки зрения уголовного права ты не сумасшедший. А вот Джек… Джек действительно болен. Вместо того чтобы идти у него на поводу, почему бы тебе не повести его за собой?

Август опустился на стул и обхватил голову руками.

– Я этого не хочу, – тихо сказал он.

– Что? Прости, не расслышала.

– Я этого не хочу, – повторил Август чуть громче. – Мне нравится идти за ним. Подчиняться приказам. Выполнять все, что он пожелает. Это приятно. Охренеть как приятно.

– Как думаешь, почему?

– Просто… Когда он говорит мне, что делать, я нахожу себе применение. Он мой король. Когда вы запираете нас вдали друг от друга, то делаете нам больно. Делаете больно мне. – По щекам Августа потекли слезы. Он плакал и не мог остановиться.

– Постарайся успокоиться.

– Нет! Задрался я, блин, быть спокойным! Сколько месяцев я пытаюсь это объяснить, меня никто, нахрен, не слушает! Я не помню такого времени, когда его бы не было рядом со мной. Вот почему я сжег фабрику игрушек. Вот почему позволил ему почти утопить меня. Потому что оно того стоило! Все так просто, черт побери. Вбейте уже наконец в ваши гребаные головы: он – моя единственная константа. Моя точка опоры.

30 000 лье

– …Обнаружили у него опухоль.

– Постойте, что? – Из-за грохота в ушах он не расслышал ее слов.

– У Джека обнаружили опухоль, которая давит на мозг, – медленно проговорила психолог. – Еще полтора месяца, и его бы уже не спасли. Галлюцинации Джека не болезнь как таковая, а лишь симптом. По мере того как опухоль росла, менялись и симптомы: красочные видения стали превращаться в неприятные, а затем и пугающие. Медики называют это расстройство педункулярным галлюцинозом[23]. Оно встречается редко, но, к счастью, излечимо. На следующей неделе Джеку сделают операцию по удалению опухоли.

Август смотрел в пол. Его руки сами собой сжались в кулаки.

– Ты не мог этого знать.

Он криво усмехнулся.

– Я всегда старался сделать как лучше…

Психолог устало посмотрела на него.

– Ты все равно не сумел бы ему…

– Прекратите, – грубо перебил Август, вскинув глаза. – Не надо мне этого вашего снисхождения. Я мог отвести его к врачу, позвонить его матери, поговорить с учителями. Черт, у меня была возможность бесплатно показать его психологу! Но ничего из этого я не сделал. Я потакал ему и терял время.

– Август…

– Все. Хватит. Я сейчас не готов продолжать этот разговор. Отведите меня обратно в палату.

– Просто попытайся…

Август молча встал, схватил стул и в бешенстве швырнул его в стену. Дерево с громким треском разлетелось в щепки.

– ОТВЕДИТЕ МЕНЯ В ПАЛАТУ.

Дóма

На той неделе, когда Джеку делали операцию, Август почти ничего не ел. Он лежал на кровати, сжавшись в комок вины. В сухих глазах щипало. Сейчас он должен был бы заканчивать выпускной класс. Веселиться с Горди, готовиться к промежуточным экзаменам и жаловаться на домашку.

Он скучал по маме. По нормальной еде типа лазаньи, лосося и свежих овощей. По лесу, своим кострам и жадному взгляду Джека, когда тот был пьян. Скучал по Рине, ее изумительным губам и прекрасному уму. По звуку тишины. Здесь постоянно слышались грохот, писк, стоны, ругань или крики, и все это Августу уже остоебенило.

Планы

Его на время оставили в покое. Достаточно было ходить в душ и хотя бы раз в день что-то клевать, и никто не приставал к нему с разговорами, не заставлял ничего делать. Слава богу, на целую неделю он даже избавился от групповой терапии. Однако долго так продолжаться не могло. На завтра было назначено рассмотрение его дела.

Август и сам не понимал, радуется ли шансу выйти отсюда, страшится ли того, что ждет его за воротами больницы, или, наоборот, не хочет бросать Джека одного. Сейчас, пока Джек только-только приходил в себя после операции на мозге, Август просто не мог думать об этом. И хрен он уйдет отсюда, не попрощавшись с другом.

Каждый день он спрашивал у доброй санитарки, когда Джека переведут из реанимации, и каждый день она отвечала, что не знает. Она ведь не врач, а всего-навсего санитарка, ей такую информацию не сообщают.

Ну и ладно. Главное, быть на месте, когда это произойдет. Слишком жестоко было бы убраться отсюда, пока его король заперт в этих стенах.

Разводка

Заседание началось. Август сидел тихо и слушал, что о нем говорят: «Добрый, заботливый, подверженный стрессам». Кроме того, созависимость определенно не входила в перечень заболеваний согласно ДСР-IV[24], так что из-за одного этого держать его в психушке не могли.

Итоговое решение: Август проведет в больнице еще месяц для стабилизации состояния и реабилитации, а после выписки в течение трех месяцев будет оставаться под амбулаторным наблюдением.